- Не знаю, - ответила Марина.

- А если под рукой нет блондинки?

- Ну он от них не зависит, иначе бы с такой легкостью не менял, - пожала она плечами. - У него полно баб разных национальностей. Женщины для секса есть всегда. Не все годятся для коллекции.

- Ну да. А меня подарили в коллекцию...

Я смотрела на Марину, и меня в очередной раз накрывала волна эмоций от её предательства.

- Почему ты это сделала? - тихо спросила я, пытаясь сдержать обиду и злость на подругу, вернее, теперь уже на бывшую подругу. 

Марина промолчала, но ее ответ был уже неважен. Жизнь жестоко наказывала меня за наивность, и теперь нужно было выкарабкиваться из этой ситуации самой. 

- Да, лучше бы я тебя не встречала в театре... - горько усмехнулась я. 

- Понимаю... - кивнула Марина и, уже стоя у лифта рядом с азиатом с жестоким лицом, добавила: - Мой тебе совет, лучше не рыпайся. Перетерпи, пока ты ему не надоешь.

Рудова зашла в лифт, а я, под присмотром странного жилистого китайца, так и осталась стоять посреди черно-золотой роскоши, не зная, что мне делать. 

Я подняла взгляд к прозрачному куполу, через который просматривались звезды, и горько вздохнула. Только за сегодняшний день мне показали две стороны жизни тех, кому пренадлежит этот мир. Одна сторона сверкала роскошью, золотом и красивыми улыбками, пока вторая была вымазана в грязи и цинизме. 

“Я что-нибудь придумаю...” - тихо прошептала я и подошла к широкой стеклянной стене. Все еще сжимая кулаки, я рассматривала город в ярких ночных огнях, но теперь он мне не казался ни дружелюбным, ни приветливым.

7. Глава 7.

Я стояла у окна и перебирала разные варианты того, как мне выпутаться из ситуации. То мне казалось, что лучше все же сопротивляться, давить на то, что я на все это не подписывалась, и мы живем не в девятнадцатом веке, когда у женщины не было прав, то, напротив, считала правильным умолять этого Коула меня отпустить. 

Но что бы я не придумывала, какие бы ходы для освобождения не рассматривала, перед глазами все еще стояла Марина и говорила “Мой тебе совет, лучше не рыпайся. Перетерпи, пока ты ему не надоешь”.

Я вновь обернулась к лифту - моему единственному пути к отступлению - и удивилась. Сейчас китаец занял другую позицию - у стены, и я, обрадованная, что дорога открыта, направилась на выход.

Нажав на кнопку лифта, я бросила взгляд на китайца. Он никак не отреагировал, и, спустя секунду, я поняла почему - лифт, как и азиат, никак на мои действия не отвечал. 

“Может быть, здесь есть еще какой-нибудь выход? Черный, например”.

Я бросила взгляд направо - там виднелась витиеватая лестница, ведущая на второй этаж, где, вероятно, располагались спальни. 

“Вряд ли там есть выход из этого аквариума”, - предположила я, но понимала, что сейчас я действовала на инстинктах, логики в моих поступках не было.

Я сделала шаг в сторону лестницы, однако азиат отрицательно покачал головой, и стало понятно, что дальше этого уровня он меня не пустит. О сопротивлении этому, очень сильному на вид, человеку не могло быть и речи. 

- Я хочу в туалет, - отбросив стыд, уверенно произнесла я, в ожидании, что он предпримет теперь. 

На этот раз он молча оторвался от стены и пошел вглубь этого черного-золотого дворца, видимо, показывая мне путь в ванную комнату. 

Мы завернули за массивную черную колонну из мрамора и очутились еще в одном зале отдыха, поменьше, где виднелось несколько черный дверей. Сейчас я не обращала внимания ни на роскошь, ни на черные с золотом ковры, ни на богатство убранства в европейско-азиатском стиле. Китаец указал на крайнюю дверь и остался стоять у колонны, а, я попав в небольшую ванную комнату, заперлась на ключ и, пройдя к умывальнику, открыла воду.