– Я знаком с этой породой. Но я имел в виду другое. Кто он вам?

Антигона сделала вдох, поглубже набирая воздух. Она подняла голову и посмотрела Джеллико в глаза.

– Никто. Он мне никто.

Это заявление – величина его правды и лжи – забрало весь воздух из ее легких, оставив бездыханной, лишив всяких мыслей. Антигона так хотела, чтобы ее слова были правдой. Она так хотела избавиться от лорда Олдриджа и его фальшивых притязаний.

И перед ней прекрасный способ. Красивый, беззаботный джентльмен с теплыми смеющимися глазами. Ей всего только и нужно – выйти из библиотеки с ним под руку, глядя на него так, как он сейчас смотрит на нее – с теплотой и интимностью, – и пойдут новые слухи. Можно и вовсе не выходить. Даже лучше, если она просто отопрет дверь и продолжит их чудесный разговор, позволив кому угодно застать их в уютной обстановке, и ее отношениям с лордом Олдриджем мгновенно придет конец.

Но тогда им с сестрой и матерью придется вернуться к тому, с чего они начали: в холодный дом без денег и без всяких перспектив на будущее. Касси будет страдать. К тому же грешно столь корыстно использовать такого чудесного молодого джентльмена, как Джеллико. Антигоне следовало бы извиниться за саму мысль втянуть его в свой печальный спектакль.

– Простите, что вам пришлось прятаться. И простите, что я попросила об этом. Вряд ли это достойно человека вашего положения.

– Я морской офицер, Престон. У меня совсем другие понятия о достоинстве, чем у светского общества. И вы не заставляли меня делать что-то против моей воли. У меня не больше желания быть пойманным попивающим коньяк с молодой леди, чем у вас – попасться с безработным младшим сыном.

– Да, – ответила Антигона, хотя Джеллико понятия не имел, чего она на самом деле хочет. Она и сама вряд ли знала это, ее мысли превратились в противоречивую путаницу.

– Полагаю, мне лучше уйти. Пока кто-нибудь – ваша матушка или этот ужасный таран, леди Баррингтон – не явится сюда, и я буду вынужден изучать расположение окон. – Он произнес последние слова так, будто смаковал кусок вкусного пирога.

– Хотите выбраться через окно? Тут слишком высоко.

Он одарил ее ослепительной улыбкой.

– Не для меня.

– Вы, должно быть, шутите, Джеллико. Послушайте меня, я не раз вылезала из окон – под окнами моей спальни растет старый тис, – сейчас идет проливной дождь, и камни скользкие. Вы сломаете себе шею. Или по меньшей мере ногу.

– Я не сломаю ни ногу, ни шею, Престон, потому что собираюсь выйти через дверь, как подобает моему достойному положению. Но даже если бы я вышел в окно в проливной дождь, со мной все было бы в полном порядке, уверяю вас. Одно из преимуществ службы на флоте в том, что я давно избавился от страха высоты. Или от боязни промокнуть под дождем. И кроме того, если я повисну во весь свой рост шесть футов четыре дюйма, то до земли останется всего несколько футов.

– Правда? – Антигона не могла думать о математике. Будь жив ее отец, он посмеялся бы над ней и заставил бы написать уравнение.

Джеллико поднял руки над головой, чтобы позабавить ее.

– Видите, это просто.

О да. Когда он так сказал, это действительно показалось просто. Если бы любой выход был простым и ясным. Если бы, выскочив в окно, можно было решить все ее проблемы. Если бы.

– Да. Именно так.

Они долго стояли почти рядом, улыбаясь друг другу, пока Джеллико не подал ей руку.

– Это большое удовольствие – познакомиться с вами сегодня вечером, Престон.

– И для меня большое удовольствие познакомиться с вами, Джеллико.

Она чувствовала, как его длинные пальцы мягко сомкнулись вокруг ее кисти. Он не хватал ее, как мистер Стаббс-Хей. Он просто коснулся. И в его прикосновении не было ничего от бумажной сухости пальцев лорда Олдриджа. Большая рука Джеллико была теплой, сильной, очень ловкой. И безопасной.