– В какое время ты ложишься спать?

– Часов в восемь, – произнес Ричард. – У меня тренировки. Надо соблюдать режим.

– Тренировки? Отлично. Чем ты занимаешься?

– Боксом. Я привез с собой перчатки. Мне нужно найти партнера для спарринга. – Он обвел гостиную оценивающим взглядом. – Свет тут неважный, но в целом подойдет. Какова площадь комнаты?

Джонс скромно ответил, что не знает, но они могут измерить ее завтра утром. Он спросил Ричарда, в каких соревнованиях тот участвовал.

– Лишь в школьных, – небрежно промолвил парень. – Но я хочу выступить на чемпионате британских колледжей. Кстати, не иметь матери – большое преимущество. Как вы считаете?

Джонс пояснил, что, к сожалению, никогда не уделял рассмотрению данного вопроса того внимания, которого тот, видимо, заслуживал. Ричард покачал головой.

– Многие люди, в том числе выдающиеся, считали матерей скорее минусом, – продолжил он. – Обычно от них слишком много суеты. Им нужно разъяснять важность такого спорта, как бокс. Но я не завидую парням, которым придется это делать. Не говоря уже о том, что из-за матери могут пропасть все тренировки. Дай ей волю, и она потащит тебя на прогулку, начнет пичкать сладостями…

Куря трубку, Джонс сочувственно кивнул и признал, что это похоже на правду.

– Если не возражаете, я займусь своими упражнениями. Кажется, мой чай уже переварился, – заметил Ричард через два часа.

Все это время они провели в дружеском молчании. Ричард с мрачным усердием и большой технической точностью рисовал современные модели мотоциклов.

– Вперед, – кивнул Джонс. – Кстати, боюсь, что на ванну можно не рассчитывать. У нас мало чистой воды.

– Ничего страшного. Я захватил свое спортивное полотенце. После упражнений просто хорошенько вытру тело, вот и все.

Ричард ушел. Джонс услышал, как он топает по полу в спальне. Минуты через три парень спустился вниз в длинной фуфайке и тренировочных штанах. Упражнения, к которым приступил, сложные и изматывающие, были явно его собственного изобретения, и он предавался им с религиозной серьезностью, как человек, исполняющий какой-то священный ритуал.

– Пощупайте, – с гордостью предложил он после тренировки Джонсу, напрягая бицепсы на руках.

Джонс пощупал. В этот момент вошла миссис Пэшен.

– Молодой джентльмен желает принять ванну? – осведомилась она.

– Ванну? – воскликнул Джонс. – Господи, как вы сумели добыть воду в этой иссушенной земле?

Миссис Пэшен посмотрела в окно.

– «Я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее», – пробормотала она и, повернувшись к писателю, добавила: – На вершине Гутрум-Даун можно собрать росу.

– Вы набрали на холме росу для ванны?

– Молодому джентльмену нужно принять ванну, – объяснила миссис Пэшен. – Я знаю, как принято в хороших домах. Мы с Пэшеном и матерью взяли по паре ведер и набрали сколько нужно. Вы тоже можете помыться, мистер Джонс, если желаете. Где мне сделать ванну для молодого джентльмена?

– А я думал, вы в ссоре с матерью, – заметил Джонс.

Миссис Пэшен уставилась в пространство над его головой.

– У моей матери есть свои причины, чтобы ходить на Гутрум-Даун в разгаре лета, мистер Джонс.

Судя по тону ее голоса, в этих словах заключался какой-то глубокий смысл, но Джонс не уловил его. В наступившей паузе он тщетно пытался поймать смутную мысль, вертевшуюся у него в голове.

– Разумеется, – наконец произнес он. – Кстати, как ваш ужасный запах?

– Исчез, когда умер мистер Миддлтон.

– Неужели? И как это связано?

Миссис Пэшен перевела взгляд с Джонса на Ричарда, терпеливо ждавшего, когда можно будет принять ванну, и ответила: