Я оставил позади бурчащую Марину и ушел, раздраженный тем, что меня прервали, и разъяренный видом того, что ожидало меня посреди танц-пола.

Лина и Дроздов танцевали. Его руки лежали на ее бедрах, и я видел, как с каждой секундой они опускались ниже.

Я подошел к ним как раз в тот момент, когда Лина засмеялась над чем-то, что он сказал. Тик в моей голове запульсировал сильнее.

Он не заслужил ее смеха.

— Что смешного? — спросил я, маскируя гнев выражением холодного безразличия.

При виде меня в глазах Лины вспыхнули удивление и настороженность.

Ей следует быть дома, в целости и сохранности, вместо того чтобы танцевать с таким, как Дроздов, и позволять ему лапать себя.

— Я просто рассказал ей анекдот, — он усмехнулся, но бросил на меня предупреждающий взгляд, говорящий: «Я застолбил её первым».

Мне хотелось сломать ему каждую кость в руке за то, что он так прикоснулся к ней.

— Если ты не возражаешь, то мы продолжим наш танец, — усмехнулся он. Сука.

— Моя очередь, — я оттянул его от Лины с чуть большей силой, чем необходимо, — Тебе придется уйти с гала-концерта пораньше. У тебя запланированы деловые переговоры.

Он нахмурился, — Я… — его глаза метались между мной и Линой. Потом на его лице отразилось осознание. Думаю, он был не таким уж и тупым, — Да, ты прав. Из головы совсем вылетело.

— Мы как ни будь пообедаем — я не сжигал мосты, если только это не был бизнес-конкурент, — В Мюнхене.

«Мюнхен» был самым эксклюзивным частным клубом в Москве. Его членство ограничивалось сотней людей, каждому из которых разрешалось приводить одного гостя на обед каждый квартал. Я только что вручил Дроздову путевку в другую жизнь.

Его глаза выпучились от удивления, — Да? — заикаясь проговорил он, — Конечно. Я буду безмерно благодарен.

— Всего хорошего!