Схватила тарелку, телефон и направилась к его двери.

Я позвонила в дверь, пытаясь успокоить бешеное сердце. Мне хотелось бросить тарелку на крыльцо и побежать домой, но я не трус. Во всяком случае, большую часть времени.

Прошла минута.

Я снова позвонила в дверь.

Наконец я услышала слабый звук шагов, которые становились все громче, пока дверь не распахнулась, и я не оказался лицом к лицу с Марком.

Его взгляд скользнул по моим волосам (собранным в пучок), моему лицу (горячему, как раскаленный солнцем песок, без всякой видимой причины) и моей одежде (мой любимый комплект из майки и шорт), прежде чем остановиться на тарелке. Выражение его лица все время оставалось нечитаемым.

— Они для тебя, — я подтолкнул тарелку к нему, — Это оладьи, — добавила без надобности, потому что и так понятно, что это, — Это приветственный подарок.

— Приветственный подарок? — повторил он.

— Да. Я не хочу находиться с тобой в контрах. Поэтому вот… Перемирие?

Марк выгнул бровь, — А разве нужно перемирие? У нас нет войны с тобой.

— Нет, но… — я разочарованно выдохнула, — Я стараюсь вести себя приветливо, ясно? Просто возьми эти чертовы оладьи. Ты можешь съесть их, выбросить, скормить своей любимой змее, делай что хочешь.

Его рот дернулся в ухмылке, — Ты только что сравнила меня с Волдемортом?

— Нет! Я использовала змею в качестве примера.

— У меня нет домашних питомцев, — он забрал тарелку у меня из рук и добавил, — Спасибо.

Я моргнула несколько раз. Марк меня поблагодарил? Я ожидала, что он возьмет оладьи и закроет дверь перед моим носом. Он ни разу в жизни меня ни за что не благодарил.

Я все еще была в шоке, когда он добавил, — Хочешь войти?

8. Глава 8

Это сон?

По любому. Потому что шансы на то, что Воронов пригласит меня в дом настолько малы, что мне пришлось подойти поближе к нему. Может я ослышалась?

Я ущипнула себя.

Оу. Это не сон.

— Ага, — выдавила я, потому что мне до жути было любопытно как он обставил дом.

Он переехал сюда два дня назад, поэтому я ожидала увидеть валяющиеся повсюду коробки, но все было настолько отполировано и собрано, что казалось, будто он жил здесь много лет. В гостиной доминировали гладкий серый диван и восьмидесятидюймовый телевизор с плоским экраном, акцентированный низким белым лакированным журнальным столиком, шикарными лампами в индустриальном стиле и абстрактной картиной моего брата.

Это очень отличалось от того, как тут жил Саша. У моего брата можно было найти в углу даже кальян, а все остальное в хаосе разбросано по дому. Настоящий холостяк. Но тут…

— Ты минималист? — я осмотрела странную металлическую скульптуру, которая выглядела как обычный камень, но стоила, вероятно, больше, чем моя ежемесячная зарплата.

— Я не вижу смысла собирать вещи, которыми я не пользуюсь и которые мне не нравятся, — Марк положил тарелку с оладушками на журнальный столик и подошел к холодильнику, — Сок? Чай?

— Нет, спасибо, — я сидела на диване, не зная, что сделать или сказать.

Он налил себе стакан виски и сел напротив меня. Я уловила запах его одеколона — чего-то древесного, дорогого, с оттенком пряностей. Это было так вкусно, что мне хотелось уткнуться лицом ему в шею, но я не думаю, что Марк будет в восторге от такой выходки.

— Расслабься, — сухо сказал он, — Я не кусаюсь.

— Я и не напрягаюсь, — выдаю глухо.

Он кивает на мои руки.

Я взглянула вниз и поняла, что сжимаю края дивана так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Мне нравится, как ты тут всё расставил, уютно, — надо сменить тему, — Но нет фотографий.

— Зачем мне они?

Я не могла понять, шутит он или нет. Но скорее всего нет, за исключением одного случая в его машине несколько дней назад.