— Дзинь! — пришло сообщение на мобильник.

Жена берет телефон, включает и смотрит на меня.

— Банк подтвердил перевод. Офигеть!

Молчу. Сказать нечего… С одной стороны — приятно. Можно сказать, деньги с неба упали. С другой — от злости аж скулы сводит. Миром правят шуты и скоморохи. Натуральное Зазеркалье. Поп-дивы, верчением своими попами, и те же футболисты ногами за год зарабатывают столько, сколько бригаде работяг за всю жизнь не поднять.

— А это не ошибка? — жена повторно перечитывает эсэмэску. — Возвращать не придется?

— Нет. Степа сказал, что это премия. Я ошибку в программе обнаружил. За которую фирму потом могли по судам затаскать и на многие миллионы обуть.

— Ааа… — жена облегченно вздохнула и снова чмокнула в лоб. — Тогда понятно. Умница ты моя… Ну, не буду мешать, работай… Кофе сварить?

— Кофе? Спасибо. Кофе не помешает… И пару бутербродов. Сейчас не хочу. Это, чтоб потом на кухню не ползти.

— Хорошо…

Жена ушла, а я потянул к себе шлем.. За что и не люблю онлайн. Сохраниться нельзя, уйти и вернутся через пару дней или неделю — можно, но за это время все твои «ровесники» в игре уйдут так далеко, что хоть рестарт жми. А если в клане был — исключат и метку «неблагонадежен» прилепят. Онлайн — это… О, точно! Как ремонт. Назвался груздем… не говори что не дюж.

Темнота. Шум в ушах… Темнота…

Не понял? А нет, не совсем… Ночь просто, а дежурное освещение в ночное время суток в средневековой тюряге не предусмотрено. Один факел на весь коридор.

Ну, что ж, антракт закончен, продолжаем сериал «Побег». Фильм второй… Встали, попрыгали… В смысле, новое оружие оценим.

(Сабля. Тип оружия — рубящее (режущее). Урон = 20*на ловкость)

О, как! Плохо. При моей прокачке ломик получается намного эффективнее. Возвращаем саблю в ножны, железяку в руку.

Что-то я забыл… А, ну да. Не зря же мне все время суют под нос связку ключей. Это ж непреложный закон любой игры. Прежде чем покинуть локацию, надо пошарить по закоулкам.

Выхожу в коридор. Не слишком длинный. И всего шесть дверей. В общем, логично. Если Макс наступил на мозоль пану хорунжему, то парня не в городскую темницу отправили, а в личный зиндан упекли. В подвале замка или фольварка.

И это хорошо. В том смысле, что с большой тюрьмы так легко не сбежишь. Там и охраны побольше, и порядок пожестче.

За первой дверью ничего… Даже не заперто. И вторая камера пустая. И третья… Один я что ли тут… нарушитель средневековой законности? Или пан Юзеф так скор на расправу, что зеки долго не засиживаются? Пусто… Пусто… И опять пу… Э, нет. Закрыто! А зачем закрывать пустое помещение? Ключи жутко гремят, но это не страшно. Даже, если кто-то услышит, то тюремщики ж не летучие мыши, чтобы бесшумно передвигаться. Будь я начкаром, тишина бы быстрее насторожила, чем бряцанье и скрип дверей.

— Есть кто живой? — спрашиваю, не входя внутрь. Откуда мне знать, может за дверью такой же как я, с ломиком наперевес притаился?

Камера отвечает едва слышным хриплым стоном из дальнего угла.

Угу… Входить? Паранойя аж на дыбы встала. Ладно. Не поленился, вернулся к факелу, вынул из держателя.

Колышущийся свет пламени оббежал крохотную комнатушку. Сырые, голые стены и кучка тряпья в углу. Из него и доносится стон.

Подошел ближе, подсветил. М-да. Тот самый случай, когда в могилу краше кладут. Скелет обтянутый рыхлой, синюшней кожей. А глаза ввалились так, что если б не отражали пламя, решил бы — глазницы пустые. Черт… Вот бы поглядели на бедолагу умники, считающие что пожизненное заключение лучше, чем смертная казнь. Нет уж. Казнь, пусть даже мучительная — это точка, избавление. А год из года заживо гнить, сходя с ума от безнадежности и воспоминаний…