— Но тем не менее — я, бывало, ревела. И совершала ошибки. Как и все.

Я напряглась на секунду, но рука, которой Эмирин гладила меня по голове, была такой ласковой…

— Не надо плакать, Шани. Я простила тебя. Но я хочу, чтобы ты кое-что обещала мне.

— Что?

— Обещай мне не мстить. Никому и никогда.

Странная просьба… Хотя, с учётом того, что мою маму убили — не такая уж и странная.

Но я давно осознала бессмысленность мести. Наверное, лучшая месть — это прощение. Хотя я не уверена, что у меня получится простить.

— Обещаю.

Эмирин улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня в лоб.

— А теперь иди. Скоро отбой.

Уходить мне совсем не хотелось. Не только потому, что в комнате ректора я чувствовала себя уютно, но и… я боялась встречаться с Дин.

Но я всё же встала с дивана. Попрощалась с Эмирин. И уже у порога вдруг застыла, осознав — быть может, это мой последний шанс узнать… надо его использовать.

— Профессор, — почти прошептала я, оборачиваясь, — вы сказали, что простили меня. А Триш? Триш… вы простили?

У неё было такое странное лицо. Застывшее, словно маска. Только в глазах кружились ярко-жёлтые искорки, будто сотканные из света.

И серебрилась седая прядь возле левого виска...

— В отличие от тебя, Шани, Триш никогда не приходила просить прощения, — ответила Эмирин, и голос её дрогнул. — Но если бы она пришла… я бы сказала ей, что да. Я простила её.

Я хотела задать ректору ещё один вопрос, но она покачала головой.

— Иди, Шани.

И я послушалась.

А когда тяжелая деревянная дверь закрылась за моими плечами, мне показалось, что позади я оставила всю боль последних десяти прожитых лет.

.

В нашу комнату я шла медленно, еле передвигая ноги. Не только потому, что мне совсем не хотелось возвращаться туда, но и потому что я должна была подумать. Хотя мысли были вязкими, они с трудом ворочались в голове.

Разговор с Нордом интересно на меня подействовал. Именно благодаря хранителю библиотеки я осмелилась пойти к Эмирин. Перед ней я виновата больше всего, потому что ректор никогда не имела отношения к моей боли. Проклятье не должно было коснуться её. Но оно коснулось.

Профессор должна была ненавидеть меня. Так же, как меня возненавидела Дин. Но…

Я ожидала встретить презрение, а встретила понимание. Я думала, что меня прогонят, а меня простили.

И от этого внутри что-то будто надорвалось. Хотелось плакать и смеяться одновременно.

Шайна… глупая маленькая Шайна, зачем же ты это сделала, чего мечтала добиться? Месть… самое глупое из всех известных мне слов. Оно не приносит облегчения, не освобождает, и ударяет не только по человеку, которому ты хочешь отомстить.

Дрейк. Нет, к нему я не пойду. Не потому, что не хочу просить прощения. Теперь — хочу. Но это не поможет. Главное — снять проклятье. А простить он меня сможет и потом… если сможет.

Эмирин. Удивительная женщина, пережившая страшное предательство собственной воспитанницы, и обнимавшая меня сегодня так, как когда-то мама. Наверное, я заплакала именно поэтому…

И Дин. Девочка, чью семью я разрушила, поддавшись порыву собственного эгоизма. Что ж, пусть ненавидит… А я буду тешить сердце надеждой, что смогу заслужить её прощение. Когда-нибудь…

.

Я не сразу осознала, что давно никуда не иду, а стою, прислонившись к стене коридора. Комната ректора осталась позади, но до общежития я ещё не дошла.

Я, кстати, совершенно не помнила, каким образом умудрилась найти не кабинет Эмирин, а её личную комнату. Указателей-то тут нигде не было. Но после того как я некоторое время назад вышла из портального зеркала, ноги сами принесли меня сюда. Наверное, магия академии.