Девочка обернулась к Эмирин, улыбнулась и обняла её обеими руками.

— Спасибо, — прошептала Триш, закрывая глаза. — Я чувствую себя… хорошо. И так спать хочется…

— Это нормально, Риш. Лишняя сила — лишняя энергия. Ты её сбросила и теперь хочешь спать. Поспи.

Профессор Аррано тоже обняла девочку, провела рукой по её волосам, отбрасывая в сторону пряди с лица. И в этом жесте было столько нежности…

Я внезапно вспомнила, как с точно такой же улыбкой меня гладила по голове моя собственная мама.

— Ты не уйдёшь? — спросила девочка, открывая один глаз, блеснувший ярко-алым.

— Не уйду. Спи, Риш.

— Обещаешь?

— Обещаю.

.

Сон переменился. Раньше такого не случалось… А сегодня место действия заволокло туманом, а потом он рассеялся, и я оказалась совершенно в другой комнате.

Но действующие лица были теми же. И комната… я узнала кабинет профессора Аррано в академии. Он с тех пор ничуть не изменился, даже зеркало стояло в том же углу.

В этом сне Триш была сильно старше. И я с любопытством рассматривала её, ведь когда она прыгнула в зеркало, я почти ничего не разглядела.

У нынешней Триш были красивые и совершенно прямые блестящие черные волосы, зачёсанные на прямой пробор. Широкие брови вразлёт, высокий лоб, пухлые губы — нижняя выдавалась вперёд, придавая девушке несколько упрямый вид. И, конечно, глаза. Один тёмно-карий, другой алый. Необычно, но красиво. Да и в целом Триш выросла интересной девушкой.

А потом я обратила внимание на Эмирин и застыла в удивлении. Профессор Аррано сидела в кресле за столиком и что-то сосредоточенно вязала спицами. Но дело было не в вязании… а в большом — даже огромном — животе.

Она была беременна.

Триш явно делала уроки — склоняясь над учебником, она записывала что-то в тетрадь, немного шевеля губами. Но вдруг выпрямилась, улыбнулась, посмотрев на Эмирин, и спросила:

— Ты решила, как назовёшь ребёнка, Ри?

Ри… Значит, они по-прежнему очень близки. Впрочем, это стало мне понятно сразу после того, как Триш посмотрела на Эмирин. Её взгляд был полон искреннего и настоящего чувства.

— Это ведь девочка? — продолжила она, и профессор Аррано кивнула.

— Девочка. Да, мы с Нарро уже выбрали имя. Мы хотим назвать её Шайной.

Я вздрогнула и закусила губу.

— Шайна… — вполголоса проговорила Триш. — Красиво. А что означает это имя?

— О-о-о, — Эмирин рассмеялась, откладывая вязание. — Это очень редкое имя. Шайна — «слеза» на древнем наречии, и называют так девочек нечасто, потому что есть поверье — у оборотня, названного Шайной — в женском варианте, или Шаином — это значит «грусть» в мужском варианте — в жизни будет много испытаний. Но если он или она выдержит эти испытания, счастья тоже будет много.

— Рискованно, — засмеялась Триш. — Думаешь, она выдержит?

— Надеюсь, — кивнула Эмирин, а затем добавила, улыбнувшись, словно что-то вспомнив: — И верю.

.

Следующий сон… Лучше бы его не было.

Оказавшись там и увидев то, что возникло передо мной, я отшатнулась назад, изо всех сил пытаясь проснуться.

Как же… никогда у меня не получалось управлять этими кхарртовыми снами.

Стена с ало-золотыми обоями. Светильник из тяжёлого металла, картина с какими-то фруктами, в золочёной раме. И Эмирин. Возле стены. С поднятыми вверх руками, будто прилипшая к этой стене. На самом деле её держала паутинка тонкого заклинания, опутавшая всё тело.

И боль на лице. И слёзы в глазах. И лужица крови у ног…

Она с трудом открывала рот, с трудом дышала.

Что же это?..

— Эмил!!

Какой дикий крик.

Магистр Дарх вылетел откуда-то сзади, подбежал, стал ощупывать её тело и дергать нити странного заклинания.