— Ты что ешь на завтрак? — спросил Норд, поставив поднос на столик передо мной. Сел напротив и взял пустую тарелку в руки.

— По-разному, — ответила я. — Но вообще я кашу люблю очень. Мама приучила…

— Матушка Роза? — уточнил он, накладывая кашу в тарелку. — Или ты имеешь в виду свою настоящую маму?

Я сглотнула.

— Настоящую.

Он кивнул, передал мне тарелку и стал накладывать кашу уже себе. Потом взял кусок сыра и начал есть, заедая кашу сыром.

— Что ты так смотришь? Не пробовала? Попробуй, это вкусно.

— Я знаю. Мама тоже так ела. И я ем…

Норд внимательно посмотрел на меня, и я смутилась. Взяла в руки ложку и стала завтракать.

Каша была прекрасная, язык можно проглотить. В академии неплохо кормили, но это…

— Это чего, завтрак императора?

Норд поперхнулся.

— Почему?

— Вкусно очень. Я поэтому и подумала — может, ты этот завтрак с императорской кухни стащил?

Он засмеялся, и почему-то мне показалось, будто он немного расслабился.

— Ну да, так и было. Ты догадливая, Шани. Я рад, что тебе нравится. Попробуй ещё булочки, их император тоже очень любит.

Булочки были не просто потрясающие — они были божественные. С разными фруктовыми начинками и мягким тестом, ароматные, чуть тёплые…

— Таких булочек даже матушка Роза делать не умеет, — вздохнула я.

— Ты только ей этого не говори, — улыбнулся Норд, а потом спросил: — Ты ведь не просто так пришла ко мне сегодня? Ты хотела что-то рассказать?

Я закусила губу, сделала глоток чая. Конечно, я хотела рассказать, но как начать?..

А потом я вдруг сообразила…

— Ты… ты ведь знал, что я — дочь Триш Лаиры?

Он не отвёл взгляд.

— Я догадывался, Шани. Вряд ли кто-то другой смог бы перенестись сюда через портальное зеркало. А потом, помнишь, я спросил тебя про родителей? Ты рассказала про маму, и я понял, что Триш наверняка взяла имя Кара Джейл. Эмирин подтвердила мои догадки, признавшись, что в академии никогда не было студентки с таким именем.

Мне стало жарко. О Дарида, я совсем забыла… ведь ректор тоже знает о том, чья я дочь. И не просто знает… наверное, она с самого начала это понимала. Как только услышала моё имя…

— Норд, — я сглотнула, — как ты думаешь… Почему Эмирин… то есть, ректор… почему она нюхала меня?

— Что? — он, кажется, слегка удивился.

— Когда она узнала, что меня зовут Шайной, то встала на колени и начала меня нюхать. Почему?

Норд задумался на секунду.

— Конечно, я не могу знать точно. Но предполагаю… Она ведь в то время ещё не подозревала, что ты — приёмная дочь. Если бы ты была родной дочерью, Эмирин почуяла бы это.

— Да? — поразилась я. — Оборотни способны на такое?

— Не все. Эмирин способна. Но про амулет она тоже тогда не знала, а он блокирует любой родственный поиск. В том числе и нюх оборотней.

Да, я помнила, что сказала мне ректор в ответ на вопрос, как она узнала, что я — родственница Дрейка. «Догадалась». Не почуяла — догадалась.

Все вокруг о чём-то догадывались, одна я врала самой себе, боясь признаться в очевидном.

— А почему ты не сказал мне?.. Ну… что я дочь Триш…

Норд взял в руку одну из булочек, повертел, словно пытаясь найти самое вкусное место для откусывания, и задумчиво произнёс:

— Ты думаешь, так было бы лучше?

— Нет, — честно ответила я, и он вздохнул.

— Тогда хорошо, что не сказал. Шани… Помнишь, я спрашивал, разлюбила бы ты свою маму, если бы узнала о ней нечто плохое? Теперь как ты ответишь на этот вопрос?

Я отвернулась и поджала губы — отвечать мне совсем не хотелось. Было ужасно больно, как будто сердце в груди огнём сжечь пытались.

Конечно, я не могла разлюбить маму. Но кто она — моя мама? Кого мне теперь любить? Триш Лаиру, убийцу и предательницу?