— Спасибо. Мне пригодится. Дрейк как раз сегодня собирается обсуждать с Эмирин моё дальнейшее обучение, но в любом случае конспекты понадобятся.

Дамир подтащил табуретку поближе к постели, сел и предположил:

— Теорию ты вполне способна сдавать, а практику можно перенести.

— Я тоже думала об этом. — Шайна отложила конспекты в сторону и чуть нахмурилась. — Но тут загвоздка… Чем дольше я буду приручать Огонь, тем больше у меня накопится разнообразных «практик», которые нужно будет потом сдавать. И как бы я не рухнула под их тяжестью…

— Значит, нужно быстрее приручить Огонь, — сказала Дин, улыбнувшись, и у Дамира счастливо замерло сердце, когда Шайна ответила на эту улыбку. Впервые за последние дни! Дин, по-видимому, тоже заметила, потому что осторожно поинтересовалась: — Тебе лучше, Шани?

— Да. И у меня для тебя хорошие новости, Дин. Проклятья на Дрейке больше нет.

Дочь ректора от неожиданности сначала побледнела, потом покраснела, а после, вернувшись к нормальному цвету кожи, переспросила:

— Ты не шутишь?

— Не шучу. — Шайна смотрела на неё понимающе и немного смущённо. — И боюсь, если бы не эта дурацкая инициация, мы с ним провозились бы ещё какое-то время, а тут… быстрее получилось. Хоть какой-то плюс.

— Да… — ошеломлённо выдохнула Дин, и Дамир взял её за руку, чтобы приободрить. Сжал ладонь, и девушка взглянула на него с благодарностью.

— Кстати… — Шайна на мгновение отвела взгляд, закусила губу, и в глазах её мелькнула такая горькая боль, что Дамир сразу понял, о ком она собирается спрашивать. — Проклятье… императора… что с ним?

— Снято, — ответил наследник то, что просила ответить Эмирин, предупредив, что это «не совсем правда, но лучше никому не объяснять». Значит, метка переметнулась на дедушку Реджа, как старшего в роду, но Дамир видел его накануне и ничего не обнаружил — скорее всего, Эмирин скрыла её амулетом.

— Интересно, как ему удалось… — пробормотала Шайна и вздохнула, опуская голову. Дамиру очень хотелось ответить, но врать подруге ещё больше, чем уже соврал, он не желал.

— Теперь мы этого никогда не узнаем, Шани.

— Да, — повторила она безучастно, посерев лицом. — Никогда.

Шайна Тарс

Как только с Дрейка спало проклятье, наши с ним отношения изменились окончательно и бесповоротно. Последнее время они и так потеплели и напоминали что угодно, но не общение преподавателя и студентки, а теперь и вовсе стали родственными. Рядом с ним я чувствовала, что меня любят, что я нужна, и сама хотела показать, что он тоже мне нужен. А ещё мне хотелось узнать об отце больше, как можно больше. И вечером в тот же день мы с ним допоздна разговаривали. Я рассказала всё-всё о жизни с мамой, а Дрейк поведал мне о своём детстве и юности. И я так осмелела, что решила поинтересоваться…

— Как же получилось, что ты не знал о моём существовании? — спросила робко и опустила глаза, уставившись в чашку с чаем. Он был дивно ароматный, но даже сквозь сказочный вкус добавленных в напиток ягод я ощущала несколько капель укрепляющей настойки.

— Шани… — Голос отца звучал неуверенно, и я подняла голову, удивившись. Что его смущает? — Не знаю, стоит ли рассказывать…

— Конечно, стоит.

Он нахмурился, качнул головой.

— Не желаю тебя расстраивать.

— Почему ты думаешь, что я расстроюсь?

Дрейк вздохнул, и я уже начинала подозревать, не ответит, но он всё же сказал, помрачнев, как туча:

— Ладно, быть может, Эмирин права, и тебе нужно знать… Я был проездом в том посёлке, остановился на ночлег у одной семьи, и их младшая дочь принесла мне ужин в комнату. Она выглядела такой молоденькой и невинной, что я не проверил ни еду, ни напитки. Съел и выпил, а потом — пустота. Утром очнулся с ней в одной кровати и осознал, что она подлила мне одно отвратительное приворотное — эльфы от него дуреют, но после ничего не помнят, и чувств никаких не остаётся. Кто-то здорово её обманул, рассказав сказку о том, что если эльф выпьет подобное зелье, то обязательно женится. Я жениться не собирался, оставил ей только хорошую сумму денег и сказал, чтобы не выдумывала больше и ничего никому не подливала. И уехал.