Бурхард Кристоф Миних еле заметно кивнул и они оба развернулись лицами к залу с гостями.

– Кажется, там что-то намечается, – Остерман окинул зал через стекло высокой двери. – Или бал близится к завершению. Встретимся у императора на совещании, – добавил он и удалился с балкона, оставив своего собеседника наедине со своими мыслями...

Император Филарет подал знак придворным едва уловимым движением руки.

Бум! Бум! Бум! Раздался глухой и одновременно всепроникающий звук от ударов посоха глашатая.

Все кто сидел встали со своих мест и замерли. Остальные просто развернулись лицами к главе государства. Цыгане перестали гонять бедного медведя, уставшего изображать игру на гуслях в центре зала. Эти великие артисты засуетились и удалились, не переставая кланяться и подбирать монетки, накиданные им зрителями. Буквально через одну, максимум две минуты в просторном и величественном зале главного имперского дворца воцарилась звенящая тишина...

Бум! Бум! Бум! Вновь раздался звук от ударов посоха придворного глашатая.

– Бал завершён! Император покидает гостей! – зычным голосом известил глашатай. – Но гости могут остаться до полуночи!

Бум! Бум! Бум!

Все присутствующие поклонились и стояли так до тех пор, пока Император Филарет не покинет главный приёмный зал. Отсюда он сразу направился в рабочую зону дворца, для проведения короткого совещания в закрытом кругу ожидавших его доверенных лиц...

Глава 5. Вольный город. Радушный приём

– Са-а-ня, а Са-а-аня? – Лерик снова заорала прямо от нашей стоянки под берёзками. – Ну, бли-и-ин! – раздался ещё и вопль досады.

Вот чего ей опять неймётся, что сейчас-то стряслось или не так, как она себе представляет? Не понимаю! Я тут вовсю занимаюсь сбором улова золотого карпа, а она орёт по любому поводу, даже мелкому. Поправляется, что ли?

– Лерик! Харэ орать на всю ивановскую, потерпи ещё пару минут! – проорал я в ответ. – Уже заканчиваю, – добавил я уже чуть тише, укладывая дёрн на засыпанную яму.

Я решил восстановить берег и скрыть следы своего способа выуживания рыбы от любого случайного человека, появившегося в районе трёх озёр.

Посему, завершив выбрасывать крупную рыбу, я отпустил мелкую, затем завалил яму, ну, и вот! Сейчас уложил последний пласт дёрна. Получилось замечательно, но и ветками накрыть местечко не помешает, что я и сделал.

Провозился совсем немного и горделиво направился к копошащейся у волокуши подруге. Лерик явно чем-то расстроена. Кстати, добыча в этот раз получилась знатная, и у меня теперь три кукана с рыбой. По пяточку на один.

– Лерка? – я бросил добычу на землю. – Нам нужны большие листья лопухов, – решил я отвлечь её. – Что ты себе нервы растрепала, а не волосы, давай, соберись уже, моя боевая сестра! Лерик?

– Какие, нафиг, листья!? – почти вскричала Валери, всплеснув руками, и резко выпрямившись, так как к моменту моего возвращения она что-то искала в траве. – У меня тут денежка пропала, а он ехидничает! – Лерик едва не всхлипнула.

– Листья? Листья нужны большие, чтобы рыбу завернуть и переложить ими, – я сделал вид, что инфа из её уст мимо пролетела.

– Эх-е-х! Вот тут я её выронила! – по-видимому, моя подруга всё ещё настроена на свою волну.

– И большая та денежка? – я вспомнил, что не удосужился познакомиться с монеткой и посмотреть её достоинство. – От ведь! Лерик, ну а рыба-то всяко важнее, – я горделиво указал на улов.

Подруга слегка улыбнулась, рассматривая сначала меня, напыщенного рыболова, а потом перевела взгляд и на золотых карпов, подёргивающих плавниками и шевелящих жабрами.