— Конечно, бумаги, — уточнил Константин, одарив меня взглядом а-ля «совсем что ли»? — Ты же не думала, что я просто вручу тебе свои деньги и позволю делать все, что в голову взбредёт? Мы документально запротоколируем, что, сколько и когда я тебе дал, чтобы ты потом не бегала по журналистам и не кричала, что я тебя морил голодом.

— Чеки из магазина тоже, думаю, нужно будет сохранять, да? Приносить тебе, показывать, рассказывать, вести книгу учёта, с росписями ответственных лиц, печатями? Все, как полагается…

— Очень смешно. Смотрю, ты вообще шутница. Нет, чеки мне не нужны. Но мне нужны гарантии. И ещё она принесет с собой бумаги, где будет учтено то, что ты сделала сегодня утром. Каждая разбитая или повреждённая намеренно или случайно вещь, также будет запротоколирована. Если мне не понравится то, что ты делаешь, я всегда смогу с тобой развестись, а потом ещё и выставить внушительный счёт.

— Что вообще за бред такой?! Что ты вообще несёшь, Шувалов?!

— А ты правда думала, что я позволю тебе вредить мне и мелко пакостничать? Я прекрасно осведомлён о том, насколько мстителен и, что куда хуже, изобретателен женский пол. Я не позволю издеваться над собой.

— А если дети что-то разобьют? — ощетинилась я. — Тоже счёт им выставишь?! Ты вообще в своём уме?

— А ты следи за тем, чтобы не разбили. Ты же, считай, их мать. Заниматься ими - твоя прямая обязанность.

Вот же ж гад, а! Ну как можно было быть таким раздражающим?!

— На данный момент ты уже должна мне полтора миллиона. Давай договоримся, что лучше эту цифру не увеличивать. С учетом названной тобой зарплаты, ты не очень востребованный специалист и, скорее всего, не являешься ценным сотрудником, а это значит, что только сумму вазы ты мне будешь выплачивать тридцать месяцев. Я не хочу красть твои лучшие годы, так сказать, — усмехнулся Шувалов.

Проклятье, да он издевался надо мной! Откровенно, нагло издевался и получал от этого ни с чем несравнимое удовольствие!

За этим я и нужна была здесь.

Он ведь ещё в первый день нашего общения так и заявил - что испортит мою жизнь и сделает это по максимуму.

И, я Вам скажу, он прекрасно справлялся со своей задачей!

От бессилия я сжала руки в кулаки, по-моему ещё и покраснела. От гнева, разумеется.

Будь я чуть менее зависима от Константина и обязательно разбила бы фарфоровую чашку об его пустую голову.

Но нельзя.

Нужно было сдерживаться.

Обязательно.

Ради мальчиков.

— На самом деле, мне тебя жаль, — раздумав некоторое время, сказала я.

— Да неужели? — Судя по надменному лицу Константина он мне не поверил.

— У тебя какие-то психологические проблемы, бог весть знает какие, а ещё у тебя нет сердца. А тем, у кого нет сердца очень тяжело. Они не могут испытывать ни радость, ни сострадание, ни счастье, ни любовь. Поэтому их нельзя обвинять в том, что они не могут подарить таких же чувств. Им просто неоткуда их взять. На самом деле, как бы богат ты не был, ты очень бедный человек. Что с тобой такое случилось в прошлом, что ты стал таким бездушным и чёрствым?

— У всех свои теории на этот счёт, — равнодушно усмехнулся Шувалов.

Кажется, его ничуть не тронули мои слова.

Что, опять же, подтверждало их правдивость.

— Думай, что хочешь. Хочешь - шути. Но одно я могу сказать тебе точно - придёт время и ты пожалеешь о том, как вёл себя с детьми.

— Угрожаешь?

— Предвижу будущее. В котором ты останешься без любви и уважения своих сыновей, если не изменишь своего поведения. О чем впоследствии очень сильно пожалеешь.

6. Глава 5

— Будь все трижды проклято… Анфиса! Титова, черт тебя подери!