Его дыхание обожгло меня, и по телу будто прошлась волна огня. На секунду я забыла, как дышать. Оттого и смысл последних слов дошел до меня с запозданием. Зато, когда я поняла… Мои глаза широко распахнулись, а ладонь резко взметнулась в воздух. Еще секунда – и залепила бы хлесткую пощечину! Но Аллан молниеносно вскинул руку, перехватывая за запястье.

– Да как ты смеешь?! Чтобы я и продала родного ребенка?! – зашипела я вне себя от ярости.

– Свое тело же ты продавала! – фыркнул Аллан.

Он отбросил мою руку так, словно ему стало противно. Даже отошел на пару шагов.

– Что-о-о?! – глаза у меня стали по пять копеек.

В родном мире я боялась Ване слово поперек сказать. Но этот проклятый граф мастерски провоцировал меня. Видели когда-нибудь мамочку-берсерка? Вот и я нет! Но казалось, сейчас брошусь на него дикой кошкой!

– Как раз девять месяцев назад у Мэйна был день рождения. Мы так отметили это в таверне, что я мало что помню. Разве что нескольких девок, которые нас там окручивали. А вот ты, похоже, запомнила меня. Раз пришла в замок рожать. Чего ты хотела? – Аллан презрительно сощурился, глядя на меня. – Стребовать денег? Или продать ребенка родному отцу?

Я встала с кровати, готовая рычать от ярости. Тело пошатывалось, но глаза горели злым огнем.

– Да как ты смеешь? – задыхаясь от возмущения, выпалила я. – Ты… ты просто самоуверенный наглый болван, который даже не помнит, с кем он спал!

Аллан подошел ближе. Он подцепил прядку моих волос, игриво накручивая на палец.

– А может, помню? Твои темные волосы и милую фигурку… Смутно, но все-таки, – мимолетная улыбка изогнула губы, но тут же погасла. – Ты не обманешь меня, девочка. Назови сумму, отдавай ребенка и иди, куда глаза глядят.

– Я не отдам свою дочку ни за какие деньги!

Я отшатнулась от Аллана, как от пламени. От движения задрожал огонек ближайшей свечи. Опасные искорки заиграли в темных глазах напротив. И без того мужественное лицо стало еще решительнее, жестче, и Аллан отчеканил:

– Тогда ты просто не выйдешь из этого замка.

– Что?! Да как ты смеешь мне угрожать?! – вспыхнула, как спичка, я, выворачиваясь из рук Аллана. – Да я человек свободный! И дочь моя и только моя! Вот возьму и… на ДНК отправлю ее анализы!

– Что?! – Аллан округлил глаза так, будто я произнесла заклинание древних шаманов на забытом языке.

Мэйн, который как раз очень вовремя вернулся, предупреждающе закашлялся. Он коршуном налетел на меня, хватая за локоть.

– Аллан, миленький, будь другом, поменяй пеленку, а то твоя дочь уже того… этого…

Мне показалось или в голосе Мэйна прозвучало плохо скрываемое удовольствие? Аллан мужественно сдержал презрительную гримасу, беря девочку на руки с такой осторожностью, словно это ручная граната с выдернутой чекой. А потом покосился на пеленки.

– А… Как? – неуверенно переспросил он таким голосом, что мне на мгновение стало его жаль. Искренне, по-человечески.

– Давай мы сейчас сходим прогуляемся по коридору, свежим воздухом подышим? – заискивающе проговорил Мэйн.

Я напряглась от тона своего спасителя. Слишком коварно он звучал. Что Мэйн задумал? О чем захотел со мной поговорить, раз так крепко держит за локоть, не отпускает, не дает сбежать?

– Мы позовем Кэсси, – продолжил он, – она помогает с погромом внизу. Служанка научит всему тебя, что потребуется. А мы это… после родов женщинам ходить нужно! Мышцы разрабатывать! Вот я и помогу Эмили…

Я не выдержала: фыркнула и закатила глаза. Такую чушь несет этот Мэйн, что просто волосы дыбом встают! Но Аллан, судя по всему, с роженицами еще не сталкивался. Так что скушал и проглотил всю ту муру, что сказал ему брат. И согласно кивнул, сосредоточив все внимание на хныкающей дочери.