Офис компании «Пушкин и Островский» занимал два верхних этажа стеклянного бизнес-центра в центре города. Поднялась на лифте и на мгновение замерла перед стеклянными дверями с золотым логотипом.

Глубокий вдох. Профессиональная улыбка. Расправленные плечи. Вперед, Ева.

Внутри меня встретила эффектная брюнетка за стойкой ресепшен. Ее безупречный макияж и идеальная осанка заставили меня почувствовать себя школьницей на первом дне занятий.

– Ева Вольская? Вас уже ждут, – она окинула меня оценивающим взглядом, который сказал больше, чем тысяча слов.

«Новенькая. Интересно, насколько долго продержится».

О, я тебя тоже оценила, дорогуша. Столько ботокса, что если чихнешь – лицо треснет.

Она проводила меня до большого кабинета в конце коридора. Пушкин уже был там, погруженный в изучение каких-то документов. На его столе стояла большая кружка с надписью «Не шути со мной, или вызову на дуэль».

Серьезно? Он еще и сувениры с этой шуткой заказывает? Или это подарок для «любимого» босса от сотрудников?

– Доброе утро, Александр Сергеевич, – произнесла, останавливаясь у входа.

Он поднял взгляд и кивнул.

– Восемь пятьдесят семь. Похвально. Пунктуальность – признак профессионализма.

А зануда с секундомером – признак невыносимого босса.

– Ваш стол там, – он указал на небольшой стол у окна. – Мой предыдущий помощник был несколько… неорганизованным. Все бумаги придется разобрать заново.

Подошла к указанному месту и с трудом сдержала вздох. «Неорганизованный» было мягким преуменьшением. Стол буквально тонул в хаосе документов, скрепок и стикеров.

Археологические раскопки папирусов в Египте выглядят более структурированными, чем это.

– Я разберусь, – заверила, опуская сумку на свободный уголок стола. – С чего лучше начать?

Пушкин уже снова уткнулся в свои бумаги.

– С кофе. Черный. Без сахара.

Хотя бы в этом мы похожи.

– Конечно, – я развернулась к двери, и тут в кабинет вошел Островский.

Феликс выглядел так, словно сошел с обложки модного глянца. Идеально сидящий костюм цвета графита, дорогие часы, запах тонкого одеколона. Он машинально провел рукой по коротко стриженным волосам – тот самый жест, о котором я читала в досье.

– Доброе утро, новая звезда нашего офиса, – он улыбнулся, демонстрируя свои знаменитые ямочки на щеках. – Как проходит первое знакомство с нашим уютным гнездышком?

Уютное гнездышко? Больше похоже на место преступления, где убили организованность.

– Пока только осваиваюсь, – кивнула на заваленный бумагами стол.

Островский хмыкнул.

– Да, Петрович был гением хаоса. Вы не представляете, сколько важных контрактов мы нашли у него в коробке из-под пиццы.

Пушкин поднял взгляд от документов.

– Ева собиралась сделать кофе, – он многозначительно посмотрел на меня.

– О, и мне тоже, пожалуйста, – тут же отреагировал Феликс. – Но с молоком и одной ложкой сахара. А еще лучше – латте с миндальным молоком, если у нас есть.

Конечно, как я могла забыть про стереотипное «принеси кофе» в первый рабочий день? Может, еще и туфли почистить?

– Кофемашина на кухне в конце коридора, – пояснил Пушкин, заметив мой невысказанный вопрос. – Дарья с ресепшен покажет.

Через полчаса я вернулась с двумя чашками кофе, умудрившись не только найти кухню, но и раздобыть миндальное молоко для капризного Островского. Надо признать, на кухне было больше порядка, чем на моем новом рабочем месте.

Остаток утра я провела, разбирая хаос. К обеду мне удалось рассортировать документы по папкам и создать подобие системы. Пушкин периодически просил принести ту или иную бумагу, а затем придирчиво рассматривал мою работу, будто искал недостатки. Островский же постоянно отпускал шуточки, как только Пушкин выходил из кабинета.