Том и Гектор уже давно выросли из грудного возраста и не нуждаются в постоянной опеке матери, можно оставить их на короткое время. Да и потом, скоро я выйду на работу, так что и им, и мне стоит привыкать к такой жизни, не всю жизнь же возле материнского подола вертеться. Придется нанимать няню, хочу я того или нет. Нужно приучать детей взаимодействовать с людьми вне семьи. Уговариваю себя, ведь это им же на благо – плавно адаптироваться в социуме.

– Поверните, пожалуйста, назад, – прошу водителя, не выдержав этого накала. Но затем вспоминаю, что дома есть Глафира, Милана, мама. – Я передумала, едем по прежнему маршруту!

Но всё равно не могу успокоиться и набираю номер Олега, он долго не подходит к трубке, и я начинаю беспокоиться еще больше. После трех безумно длинных гудков, наконец, раздается его голос.

 – Чего тебе? – грубит, обижается, видимо, на мой поспешный уход.

Стискиваю зубы, не удивленная его холодностью. На заднем фоне слышу довольные возгласы детей и сразу же успокаиваюсь. Со стыдом корю себя, что опять накрутила нервы без повода.

А ты что думала, Ева? Что он сразу же за порог выскочит, как только ты отъедешь на такси от дома? Он ведь не такой идиот, чтобы бросать детей, правда? Вон присматривает за ними, выполняет отцовские обязанности.

– Как дети? Справляешься? – хриплю от переживаний.

Прокашливаюсь и жду его ответа.

– Ты же только что уехала, чего звонишь? Проверяешь меня, птенчик? – голос мужа звучит оскорбленно. А слово «птенчик» – язвительно. И мне сразу становится стыдно. – Играют, что им сделается? Будем сейчас замок из конструктора строить.

Затем слышится какая-то возня. Строгий голос мужа.

– Том, а ну, положи на место, это тебе не игрушка!

Слышу смех близнецов и напряжение меня покидает. Фух. Ну, слава богу, Олег всё же не настолько пропащий и решил взяться за ум. Бросаю трубку и нервно смеюсь. О чем ты думала, Ев? В чужом доме он будет вести себя примерным семьянином, как же я могла забыть? Всё, теперь я спокойна.

Ставлю окончательную точку и сосредотачиваюсь на дороге. Ничего, быстро завершу дела, и всё, больше от своих мальчишек ни ногой, пока мы вынужденно гостим в доме Стоцких.

Такси подъезжает к знакомым до боли воротам. Они опоясывают двухэтажное здание с темными провалами окон. Выглядит устрашающе, вокруг царит мрачное запустение. Многочисленные деревья отбрасывают тени и словно захватывают дом в зеленый плен. Без хозяина он кажется неживым. Потираю руки, чтобы согреть их и избавиться от неуютного чувства.

Наконец, расплатившись, выхожу на гравийную дорожку и прикасаюсь к железным прутьям. Достаю ключи, выданные нотариусом, и под скрип несмазанных петель захожу во двор. И такое неприятное ощущение царапает душу, что хочется немедленно уехать отсюда. Стылый ветер треплет волосы, и я убираю их за уши.

– Добрый день! – раздается вдруг сбоку.

– О боже! – пугаюсь я от неожиданности, вскрикивая и прикладывая руку к груди, сердце готово выпрыгнуть из нее.

– Простите, Ева Львовна, не хотел напугать вас, – степенно говорит седовласый мужчина, в котором я узнаю извечного дворецкого деда. – Я знал, что вы придете. Всё же теперь вы – хозяйка поместья. Прошу за мной!

– Да-да, конечно, – семеню следом, не удивленная таким официозом. Вездесущий старикан еще во времена нашего с Миланой детства служил в этом доме. Не стоит удивляться, что и после смерти хозяина он останется здесь.

Мы заходим в дом, и я вскидываю взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Дедушка всегда стоял наверху, упираясь мозолистыми руками в перила, пристально следил за обитателями дома, никого не упуская из виду. Дворецкий ведет меня сразу в кабинет, словно ему не терпится выполнить последнее поручение своего умершего хозяина.