Ротвейлер кидается, подпрыгивает, лает так, что уши закладывает.

Бешеная собака. Ей укол надо поставить.

Ерошу волосы. В непонятках топчусь у порога. Снова смотрю на экран. И хочется, как в мультиках, глаза протереть, потому, что в них двоится.

На площадка не одна собака, а две. Обе черные и злые.

- Какого черта, - пальцами касаюсь ручки. - Откуда они взялись. Одна же была.

Колеблюсь, выходить или нет. С двумя собаками я как-нибудь справлюсь, и не с такими проблемами жизнь сталкивала. 

Но...странно все это.

К лаю примешивается едва слышное громыхание кабины лифта, расходятся двери. Вижу в проеме брата. А позади него голую девушку с разбросанными по плечам темными волосами.

Кулаки машинально сжимаются, сукин сын Стас, все таки он ее там, в лифте, только что отымел.

Но ведь она моя, она мне принадлежит.

Уже поворачиваю ручку, готов на площадку выскочить, и брату морду его идеальную начистить. 

Но собаки вдруг затыкаются. Принюхиваются. И оглядываются, абсолютно по-человечески. Смотрят на Стаса.

В ушах звенит от наступившей тишины. 

Стас напрягается. Медленно, осторожно, поднимает руку к панели с кнопками.

И ротвейлеры, словно кто-то невидимый нажал на "пуск", с громким лаем бросаются к лифту.

Стас бьет по кнопкам, и железные двери схлопываются, едва не прищемив псам черные головы.

В подъезде снова стоит лай до потолка.

- Какого черта, - повторяю.

Шагаю назад, со спинки дивана сдергиваю пиджак. Телефон уже вибрирует в кармане. Вылавливаю трубку и прижимаю к уху.

- Да! - рявкаю брату. - Что там такое? Откуда собаки?

- Ты видел уже? - его голос тонет в заливистом лае.

- И вижу, и слышу, представь себе, не глухой, - огрызаюсь и приближаюсь к двери. - Ты...- начинаю и осекаюсь.

Смотрю на экран домофона.

Там три черные собаки. Бросаются на двери лифта.

- Не понял, - тяну в трубку, - их три там. Три ротвейлера.

Стас молчит. Думает.

Растираю ладонью лицо и оглядываюсь в прихожей. Голыми руками таких не раскидаешь, но никто тут любезно не оставил для меня биту.

А стрелять...

Я, конечно, злодей, но не настолько.

- Руслан, - голос Стаса звучит глухо, наставительно. - Я разговаривал сегодня с отцом. Началась Жатва.

- И что? - спрашиваю отрывисто. 

Шагаю по квартире, ищу, чем разогнать псов. Мне плевать, что там Стас треплется, мне надо Кару из лифта вытащить.

Я не дурак и понимаю, чем она там со Стасом занималась. Но я с ней сам разберусь. Я. А не собаки.

- Если в первый день Жатвы затравить оборотней, - в ухо летит голос Стаса. - То весь год у нас с ними проблем не будет, помнишь пророчества?

- С каких пор ты в эти пророчества веришь, братишка? - поднимаю табурет. Проверяю длинные деревянные ножки на прочность и прикидываю, что если их отломить - получатся палки не хуже биты.

- Злые духи сегодня вселяются в зверей, Руслан, - говорит Стас. - И лишь одному грому под силу разогнать врагов.

Замираю с табуретом в руках. Перевариваю его заявление. 

Я и сам все это помню, я слышал ни раз и от отца, и от охотников из сектора наши легенды. Все начинается в августе.

Но мы с братом не один август пережили спокойно, и нас не касались эти сказки из глубин веков.

Пока мы со Стасом вчера не свернули в отель сектора.

- То есть ты думаешь, - сажусь на другой табурет. - Вчера мы сами влезли в эти разборки? Между обортнями и охотниками. 

- Похоже на то, Руслан, - подтверждает брат. - В этот раз в стороне остаться не получится. Сколько там сейчас собак?

Выглядываю в коридор, смотрю на экран видеофона.

- Четыре, - кратко бросаю Стасу.

- Ясно, - усмехается в трубку он. Помолчав, добавляет. - Ну что сказать, братишка. Ночь будет веселой. И она только началась.