– У меня они с собой.

– Принеси их в мой кабинет в конце дня. – Он посмотрел на свои дорогие часы и сказал с нежной улыбкой. – Мне пора.

Когда он ушел, мистер Коннорс велел остальным подняться и представил нас.

– Это миссис Лав, – указал он на женщину чуть старше пятидесяти с короткой светлой стрижкой. – Она заведует отделом поставок в племя чиппева. А это, – перевел он взгляд с женщины на девушку, – наш офис-менеджер, Хелен. Если нужна ручка или что-нибудь такое, обращайся к ней. – Обе были круглолицыми, страдали от лишнего веса и даже немного походили друг на друга чертами лица, и в тот момент я задумалась, не родственники ли они (позже выяснилось, что нет).

Затем Коннорс подошел к пузатому дядечке средних лет.

– А это Стив. Он наш водитель и грузчик. Он перевозит коробки со склада в офис и потом, когда готовы документы, отвозит сразу в племя. Точнее, отвезет, потому что это будет первый рейс. Наш отдел только создали. А это, – кивок уже в мою сторону, – мисс Лили Эванс, наша переводчица. Лилия, миссис Лав мой заместитель, ты можешь задавать ей все дальнейшие вопросы, если таковые появятся.

Сказав это, он просто развернулся и ушел к себе в комнату, как если бы, будучи актером массовки, отыграл быстро свою роль, на этом посчитал миссию оконченной, и ему было безразлично, продолжится ли действие без него.

Тем не менее оно продолжилось, и Лав сказала мне с до отвращения приторной улыбочкой:

– Зови меня Пэтти. – Она приблизилась к четвертому столу. – Лилия, детка, это твое рабочее место.

Стол находился почти посреди прохода, потому что комната имела слишком маленькую площадь для нормальной расстановки четырех письменных столов и остальной мебели из-за большого нагромождения коробок, и казалось, что его просто поставили в первом попавшемся месте. Кроме ноутбука со стертыми клавишами и старенького принтера на нем лежали два допотопных скоросшивателя под документы и дырокол.

Ощущая, словно я переместилась в конец 90-х, я вздохнула и села. Поверхность покрыта ровным слоем пыли. Я чихнула и достала пачку влажных салфеток из сумки, чтобы ее вытереть.

Как только Пэтти вернулась к своему «рабочему месту», Хелен поднялась, открыла шкаф и достала что-то оттуда – мне было не видно, что именно, потому что ее спина закрывала обзор. Я тем временем выбросила дюжину грязных салфеток в мусорную корзину, стоящую под столом, а когда подняла голову, увидела Хелен, нависающую надо мной.

– Да?

Вместо ответа она просто кинула несколько ручек и пачку стикеров на мой стол, затем вышла из комнаты, храня гордое молчание.

– Клево, – сказала я в пустоту, гадая, откуда такая немилость. Или это ее обычное поведение?

Я открыла ящики и сморщилась – грязь и пыль повсюду. К несчастью для меня, я аллергик, поэтому каждый раз после открытия ящика я буду чувствовать себя ужасно. Так что я снова достала пачку салфеток и принялась за чистку.

– Вижу, ты любишь уборки затевать, – сказала Пэтти с ненормально широкой улыбкой. Может, она хотела съязвить, но я никогда не думала, что страсть к чистоте может быть расценена как недостаток, достойный осмеяния, поэтому просто кивнула. – Когда закончишь, – продолжила она, – в коробках куча документов, которые нужно перевести.

– Конечно, – сказала я так ласково, как могла, и отправилась в центр комнаты, где покоилась основная масса коробок. По большей части они были наполнены игрушками и консервами. В одной я нашла мыло, гигиенические средства и стиральный порошок. Да, индейцы знают английский язык, и почти все они достаточно грамотны и умеют читать по-английски, но мне сказали, что, хоть это и формальность, но обязательная.