– Ты поэтому пришёл сюда? Убить? Отомстить за Катю?!

– Говори! – озлобленно прошипел я.

– Не специально. Вот не поверишь… я не специально. Моё нутро вело меня постоянно в сторону твоего дома. Какой-то… – он опять впал в состояние «избиения» себя, – голос. Он то даёт мне контролировать тело, то оставляет мне только голос. Я не знаю, почему место «свободы», когда мне даровали право выбора, было домом твоих родителей. Ночлежка у коллектора в тридцати метрах стала моим новым домом на какое-то время.

Я понимал о месте, про которое он говорил. Но… мерзость, там же столько грязи и мусора.

– Первую ночь, как я ушёл от бабушки, провёл именно там. Утром меня разбудила компания пьяных мальчишек. К несчастью для них, голод, который просыпался вместе с одержимостью, не давал мне право выбора. Я сожрал троих. Блондинку почему-то оставил, хотя она пахла очень аппетитно.

– Почему-то? – улыбнулся я. – А если честно? Как она стала такой, как и ты?

– Откуда ты это знаешь?! – искренне удивился он. – Я её не слышу со вчерашнего дня. Словно с ней что-то случилось.

Вот тут вновь включился Кактус.

– Что ты несёшь? Что ты там можешь слышать, а, дикий?!

– Забавный котик, – Вадим вновь сел на колени. – Знаешь… тебя бы я съел.

Кактус искренне возмутился, зашипел, поднял хвост и начал им нервно вилять из стороны в сторону. А затем и вовсе ушёл за мои ноги. Защитничек…

История оказалась весьма занимательной. Сам голос ему и приказал оставить остальных в живых. Девицу он… вроде как полюбил, и она стала последним, живым экспериментом. Сам Вадим не понимал, как так получилось, но она стала чем-то по типу самки для него. Остальные не выжили после частичного поглощения сердца.

Всех подробностей он не сказал, но выжила сильнейшая. Дальше подсказывала интуиция выживания, а не голос. Он выхаживал её, оборонял. Чутьё, проснувшееся в нём во время этой «одержимости» требовало увеличения популяции, но голос говорил, что они размножаются иначе.

Через пару дней он увидел Катю. Случайно, по его заверениям, не думая о том, что она чья-то сестра или что-то подобное. Просто дал команду укусить своей спутнице.

– Я тебя… – нахмурился я, делая шаг вперёд.

– Она жива?

– Жива! – рванул я вперёд, сжимая глотку Вадима, который не успел среагировать на мои действия. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить и на что мне пришлось пойти, чтобы найти ей лекарство!

Вот это и стало ключевым словом. Лекарство.

Вадим поник, обхватил мою руку своими и едва слышно попросил убить его. Просьбу бы я выполнил, если бы не почувствовал странное желание внутри себя. Голода. Словно симбионт внутри меня требовал еды.

Это спасло рыжего.

Я в раздражении отпустил его. Хоть кот и возмущался, говорил, мол, не стоит с ним так сближаться, я сел на корточки напротив друга и, взглянув ему в глаза, спросил:

– Лекарство от ваших укусов есть. Однако оно не вылечит такого, как ты. Полноценного дикого.

– Я одержимый! – воскликнул Вадим, но не дёрнулся в попытке защититься от возможного удара.

– Называй, как хочешь. Но… мне кажется, я могу тебе помочь, – тяжело вздохнув, произнёс я.

Кактус зашипел ровно в тот же миг, как прочёл мою мысль. Но ограничился лишь этим звуком.

– Почему ты мне не сказал, что мы похожи? – жалобно заскулил Вадим, меняя пластинку. – У тебя есть сила… серьёзная, раз я тебя на уровне инстинктов боюсь… а ты… ты…

– Тебе помочь или нет? – перебил его нытьё, вставая в полный рост. – Либо да, либо нет.

– Убьёшь? – рыжий тут же поднял голову, пожирая меня взглядом. – Убей!

– Можно и иначе…