А что делают в Чистилище?
Вроде как очищаются от последствий грехов и потом с песнями и плясками отправляются к Апостолу Петру, а тот запускает их в Рай и весело хлопает по…
Нет, с такими мыслями меня точно в Рай не возьму. А если в Ад? То там можно будет пообщаться с интересными людьми, пока варимся в одном котле.
– Svegliato?
Лицо женщины в белой медицинской шапочке мало походило и на лик ангела, и на мордочку черта. Обычное лицо пожилой уставшей женщины. Такое лицо могло быть у Арины Родионовны, когда та рассказывала сказку засыпающему светилу русской литературы. Вот только эта «Арина Родионовна явно говорила не по-русски.
– Где я? – я попыталась подвигать непослушными губами и в итоге вырвалось нечто среднее между мурлыканием кота и шипением проткнутого колеса.
– Come ti senti?
– Ни фига не понимаю, – честно призналась я. – Где Павел?
– Chiamerò il dottore, – вздохнула женщина и лицо исчезло.
Опять остался белый потолок.
Скучный белый потолок не чистилища, а больницы. Вряд ли в православном чистилище будут медсестры-католики.
Вот пошевелиться мне так и не удается. Я не чувствую тело, почти не могу шевелить глазами. Неужели у меня ушиб всей Катьки?
Да, мы навернулись с горы и…
Да где же Павел? Где хоть кто-нибудь, кто сможет прояснить ситуацию с белым потолком и моим настоящим положением?
Боли не было, вообще ничего не было, кроме белого потолка и далеких слов итальянской речи. Кто-то звал сеньора Сержио. Настойчиво так звал, протяжно.
Видимо, сеньора Сержио всё-таки смогли дозваться, так как на фоне белого потолка возникло лицо седовласого мужчины с холодными глазами.
– Здравствуйте, Екатерина, – проговорил отец Павла безразличным голосом.
Вот не знаю, как таким голосом можно говорить – он словно объявлял посадку на самолет, также вежливо и также пофигистически к судьбе пассажиров. Я в своей жизни слышала не раз такие голоса, и к сожалению в последнее время они звучали всё чаще.
– Здравствуйте, Сергей Павлович, – ответила я слабым голосом. – А где Павел?
Он молча поправил галстук и взъерошил седой ежик волос. Я не знаю, могут ли роботы испытывать смущение, но если бы они могли, то как раз образчик такого смущения и находился в настоящий момент передо мной.
– Екатерина, как раз об этом я и хотел поговорить с вами, – после небольшой паузы ответил Сергей Павлович. – Видите ли в чем дело... Ваше путешествие с Павлом закончилось весьма плачевно... для моего сына. Он смягчил ваше падение и принял основной удар на себя. Его тело не выжило...
Я почувствовала, как к горлу подкатил твердый ком и сразу же стало трудно дышать. Я буквально проталкивала воздух в себя и заставляла грудь подниматься. Глазам стало до невозможности горячо и лицо с холодными глазами начало расплываться...
Как же так?
После того, что между нами произошло...
Павел умер?
Сергей Павлович что-то говорил, но сквозь вату в ушах его слова проталкивались ещё хуже, чем воздух в мои легкие.
Что он говорит? Что сожалеет?
Я сделала над собой усилие и заставила прислушаться к мужчине с холодными глазами.
– Екатерина, не надо слез. Не всё потеряно. Мы переместили сознание Павла в вас...
Сначала я не поверила своим ушам – чего они сделали?
– Что-о-о?
– Я знал, что ты удивишься, но постарайся поверить и принять – так было нужно. Рядом не было ни одного подходящего донора, а ты всё таки являешься его женой. Это будет нужно до тех пор, пока не доставят новое тело Павла...
– Что-о-о?
– Екатерина, – вздохнул Сергей Павлович, – сейчас медицина дошла до того уровня, что может клонировать людей, только не распространяется по этому поводу, так как это запрещено. Я уже заплатил за тело Павла и его начали выращивать. Он будет таким же, каким был до падения, ну, может прибавится пара родинок. Но вот его сознание пока побудет у вас. Простите, что сделали это без вашего ведома, но иначе я потерял бы сына. Все затраты и моральный ущерб я возмещу, вам не придется работать до конца жизни, поэтому я прошу вас только об одном – побудьте перевозчиком сознания моего сына. Прошу... нет, умоляю вас от всего сердца, скажите "да".