— Нет. Но разве ты можешь быть уверен, что зависимость не появится со временем? 

— Я за себя уверен, Тай. Я в жизни слишком многое хочу сделать, чтобы в один прекрасный день стать торчком. Это так… баловство.

Я чувствую внутреннее сопротивление и не знаю, как его выразить. Разве что поставить Антону ультиматум, мол, больше никогда не употребляй, если хочешь со мной быть.

К счастью, он начинает говорить сам:

— Котёнок, я вижу, что ты расстроилась. Со справкой решим в течение пары дней, а по поводу остального… Если ты так переживаешь, то я от этой херни без проблем откажусь.

Спазм в грудной клетке слабнет, и я снова могу полноценно дышать. Антон не наркоман, и он пообещал прекратить. По крайней мере в этом вопросе можно успокоиться, правда? Он признаёт, что это баловство, и готов отказаться от него ради меня. А что касается поддельной справки… Разве у меня есть другой выход? Я не могу позволить случайности испортить всё.

**********

— Тай, ты справки, которые Андрей Витальевич просил, принесла?

Я смотрю на вопросительно приподнятые брови Виталины, старшего администратора, и начинаю бледнеть. Справка от Антона будет у меня только завтра. 

— Я ещё не успела, — мямлю я, переводя взгляд на идеально отглаженный воротничок её рубашки. Правдоподобно врать я так и не научилась, и единственное мое желание сейчас — с головой уйти под начищенный пол ресепшена. Кажется, что Виталина с лёгкостью считывает мою ложь, и начинает плохо обо мне думать.

— Завезу завтра в обед, — добавляю я и схватив полироль, принимаюсь энергично натирать стойку. 

— Так ему и передам, — заключает Виталина, подхватывает со стола стопку бланков и удаляется.

У меня снова начинают дрожать пальцы. Как я позволила такому случиться? Вру людям в лицо, приношу липовые справки. Я почитала в интернете: за подделку документов предусмотрена уголовная ответственность.

Промучившись от стыда почти час, я набираю Антону. Эгоистично хочу, чтобы он успокоил мою взбунтовавшуюся совесть. Вчера у него отлично получилось.

— Котёнок, что-то срочное? Я на покер подъезжаю. 

Я крепче сжимаю трубку. 

— У тебя сегодня покер?

— Да, я говорил тебе в выходные, забыла? С Булатом и его компанией. Ты с ним в пятницу виделась.

— Я поняла, поняла… — бормочу я. — Ладно тогда… Хорошей игры. 

Я сбрасываю вызов и прикладываю ладонь к груди. Сердце под ней пружинит гулко и учащённо. Ну что с тобой, малыш? Нельзя так реагировать на любое упоминание о нём. Булат косвенно связан с Антоном и так или иначе будет появляться в твоей жизни. И что с того, что они играют вместе в покер? Антон не принесёт на себе его запах, не заговорит его голосом. Проблема лишь в твоей голове.

Я перезваниваю Антону несколькими часами позже, когда игра наверняка должна была закончиться. Для чего? У меня нет ответа. Про покер я точно не стану его спрашивать.

— Ты спишь?

— Нет ещё, — в голосе Антона нет привычной мягкой шутливости, он звучит подавленно или, скорее, устало. — Как работа?

— Нормально… Заездов почти нет. 

— Справка завтра будет, не волнуйся. И это… пока не забыл: в четверг нас пригласили на открытие гостиницы, которую мы с отцом строили. Ты же со мной пойдёшь?

Я разглядываю блестящий набалдашник пресс-папье, пока в памяти проносится чёрно-белый текст из интернета: "Гранд-сьютс на Петровке. Скоро открытие".

— Да, — шевелю стремительно слипающимися губами, — да, пойду.

10. 10

— Точно не слишком? — глядя на своё размытое отражение в автомобильном стекле, я нервно подтягиваю бретельку вверх. — Грудь не слишком открыта?