Если человек полон предрассудков разъединения, всё его целомудрие не поможет ему продвинуться ни на шаг в его стремлении к совершенству. И наоборот, если человек ищет общения с Учителем и не имеет сил встать на путь целомудрия, все его попытки установить высокую духовную связь с Учителем останутся засорёнными, всегда грозящими низвергнуть его сознание в смятённые круги астрального плана.

Не задумывайся о дальнейшем. Прими сейчас задачу целомудрия как необходимое для тебя на сегодняшний день звено самообладания, ведущего к гармонии.

Нет ничего неизменного в пути ученика, всё течёт и изменяется в единственной зависимости: развитие творческих сил человека-ученика ведёт его к совершенству, в котором самообладание и гармония – первоначальные основы.

Они составляют верность ученика Учителю, они создают равновесие его духовных сил. Но, повторяю, они движутся, и нет ничего мёртво стоящего в жизни неба и земли. Силы духа в человеке развиваются и приводят его к бесстрашию.

Все мысли, приводившие тебя к духовной радости, были основой, созидавшей мост от тебя ко мне. Если бы твоё сердце молчало и один лишь здравый смысл вёл тебя по жизни, ты не смог бы прийти к тому моменту, когда увидел меня перед собой.

Отныне все твои встречи с людьми имеют только один смысл: прочесть твой собственный жизненный урок, раскрыть твоему пониманию, что мешает тебе начать и закончить встречу в радости.

Характер ученика не может складываться подобно характеру обывателя. Обыватель ищет наибольших внешних удач. А ученик ищет наилучших мыслей в себе, чтобы наполнить ими те сердца, которые пришли с ним в соприкосновение в данное летящее мгновение.

Логические доводы не влияют на духовное продвижение и не ведут к совершенствованию. Они лишь намечают путь к озарению и вдохновенному творчеству. Но сами по себе не составляют двигателей духа. Вот почему люди малообразованные могут быть мудрецами и оказаться на голову выше миллионов учёных, постигающих лишь то, что можно доказать геометрически, физиологически и иными практическими способами. Но там, где дело касается духа и интуиции, там творит только сердце. Поэтому не ищи отныне в книгах ответов на свои вопросы.

Читай книгу собственной жизни, живи по Евангелию собственного трудового дня, и ты постигнешь все йоги мира своим – невозможным для другого – путём».

На этих словах я невольно прекратил чтение, и мысль моя вернулась к пережитому за сегодняшний день. Я снова и снова видел перед собой тех людей, с которыми встречался сегодня. Лица и слова выплывали передо мной как на экране, и я чётко видел, как мало я был истинным учеником.

Чем, какими наилучшими мыслями я наполнил сегодня Вселенную? И с особой ясностью я остановился на проведённом у Аннинова вечере. Музыкант встретил нас, весь горя желанием играть. Глаза его смотрели на нас, но точно скользили по нашим лицам, не различая, кому именно он подавал свою красивую, но такую огромную ладонь, что моя рука в ней совершенно утонула.

Очень странно я чувствовал себя в зале Аннинова. Я подмечал здесь всё внешнее, все движения музыканта: как он подошёл к роялю, как поднял крышку, как расправил складки своей европейской одежды, садясь на табуретку, как, сидя, подвинтил винт табуретки, подняв её на нужную ему высоту, как он положил руки на клавиши, точно задумавшись и забыв обо всех нас.

Анна и Ананда заставляли меня забывать обо всём, кроме их лиц, казавшихся мне сверхъестественными. Здесь же лицо музыканта казалось мне некрасивым, хотя я не мог сказать, что оно не было своеобразным и оригинальным. Это было лицо аскета, сильное, жёсткое, углублённое, не допускающее равенства между собой и окружающими.