— Спасибо, — выдавливаю из себя благодарность за их работу.

— Вы и так очень красивая, а я только выделила вашу красоту, — оправдывается визажист Гульнара. — А если улыбнетесь, так вообще станете еще краше, — она говорит с виноватым и сочувствующим лицом.

И я сдержанно улыбаюсь девушке, при этом еще раз поблагодарив.

Девушки уходят, оставляя меня одну в комнате.

Приближение к судьбоносному часу заставляет нервничать сильнее и сильнее. Неимоверно трясутся руки, как у невротика. Грудная клетка ходит ходуном, вызывая удушье. Мне кажется, как только увижу ЕГО — упаду в обморок.

Раздается резкий стук в комнате, отчего испуганно вздрагиваю. Не дождавшись моего ответа, в спальню осторожно входит Нурия-апа. Наши глаза встречаются. Во взгляде тёти читаю сожаление, но она делает усилие над собой, ухмыльнувшись скупой улыбкой.

— Ты очень красива, — проговаривая слова с теплотой и лаской.

— Спасибо, — коротко киваю в ответ.

Она молчит, смотря многозначительным взглядом, будто хочет, что-то сказать, но не решается.

— П-пора, — дрожащим голосом произносит тетя.

Но на меня производит эффект ледяной воды, что плеснули в лицо. Делаю судорожный вдох, сжимая в руках небольшой букет нежно-розовых роз. Коротко киваю тёте, и мы вместе выходим из спальни. Предполагаю, что навсегда. Кажется, мой привычный мир сегодня рухнет, и окажусь в неизвестности, где нет счастья и радости.

Когда спускаемся к гостиной, где и пройдет церемония, слышатся голоса мужчин, что беседуют между собой.

Мы входим в помещение, гул голосов в момент затихают. Настает звенящая тишина. Обвожу всех присутствующих взглядом. Здесь немного гостей — отец, муж тёти, неизвестный мне мужчина и женщина средних лет. А тот, кого я вообще не хотела бы видеть, стои́т рядом с Муллой.

Рассматриваю его внешний вид и подмечаю детали: на нем строгий черный костюм, белая сорочка, аккуратно уложенные темные волосы.

Тамир тоже не отстает, рассматривая мой облик. Оценивающий взгляд жениха скользит по моей фигуре, не скрывая свой интерес. Его пристальное внимание вызывает неудобство, отчего хочется отмахнуться, как от надоедливой мухи.

Тётя мягко подталкивает меня в сторону отца. Я послушно направляюсь, встав рядом с ним.

Мулла просит занять свои места́, и присутствующие оживают, усаживаясь на стулья, чтобы было удобно слушать проповедника.

Тамир и я садимся рядом с Муллой, а гости располагаются позади нас. Священнослужитель начинает с прочтения молитвы, а после рассказывает о процедуре никах. Затем переходит к части, когда нужно спрашивать свидетелей, жениха и невесту о добровольном желании и нет ли препятствующих условий для брака.

Замираю, когда спрашивает мое согласие. Молчу. Мулла еще раз переспрашивает, думая, что не услышала его:

— Алсу Гаяз-кызы*, является ли ваше желание связать узами брака с Тамир Темирхан-улы добровольным?

Сжимаю губы и поднимаю голову. Натыкаюсь на темный взгляд Тамира. Меня прошибает холодный пот, оттого как он смотрит, словно пытается влезть в душу, и оставить там свой след.

— Да, — негромко отвечаю.

А самой хочется раствориться и превратиться в пыль, но только бы не проживать этот момент.

У Тамира приподнимается уголок рта, показывая свое превосходство.

— Хорошо. Следующий мой вопрос о наличии или отсутствии каких-то условий, которые могли бы препятствовать браку. Есть такие? — Мулла внимательно оглядывает гостей.

У отца ни один мускул не дрогнет на лице, смотря на проповедника. Остальные присутствующие также молчат с невозмутимым видом.