В тот день, когда Бреду вручили повестку, в отцовском кабинете был собран семейный совет, на котором присутствовало двое взрослых, двое детей и один Рогль неопознанного возраста.

Мама плакала. Папа был хмур. Я не знала, плакать мне или смеяться. Ведь, с одной стороны, у брата радость – он так мечтал об Академии! А с другой – он же уедет туда без меня!

Рогль в моём кармане неслышно хрустел сухариками.

Папенька усадил нас на диван, а сам встал у письменного стола, заложив руки за спину.

– Бред, Бренди, вы кое-что должны узнать перед отъездом, – проговорил решительно и мрачно.

Мама громко всхлипнула и папа укоризненно протянул:

– Этель! – И покачал головой. – Они всего лишь едут учиться. Не стоит так убиваться. Мы всегда знали, что однажды это случится.

Мы с братом в замешательстве переглянулись и, подвинувшись друг к дружке поближе, взялись за руки. По всему выходило, что учиться мы будем вместе. И что-то мне подсказывало, что не в Институте благородных девиц. С чего бы иначе маменьке так убиваться?

– Бред, ты знаешь, что у твоей сестры уровень магии гораздо выше твоего?

– И что с того? – совершенно непочтительно вскинулся брат. – Наставник всё равно меня больше хвалит.

И это правда. Брату от родового наследия достались крохи, ибо вся сила семей наших родителей перешла ко мне, но Бред и с этими крохами управлялся так виртуозно, что мне оставалось только завистливо вздыхать.

– Тебя очень быстро перестанут хвалить, если ты уедешь учиться без сестры, – печально вздохнув, напомнил папа, а мама перебила его внезапным вопросом:

– Бред, ты же знаешь, что мы с отцом тебя очень сильно любим? Что никогда не делали различий между тобой и Бренди?

Вот уж правда. Любви и розг нам доставалось поровну. Всё по-честному.

Мы кивнули, а мама прошептала:

– И если бы вы вдруг узнали, что я, например, родила лишь одного из вас, а второго… второго какая-то совершенно чужая мама… Вы бы… вы...

Пока маменька подбирала слова, Мы с Бредом вновь переглянулись.

– Ты сейчас что ли про то, что меня на самом деле папа купил за семь су у какого-то мужика на мосту Менял? – перебил брат, и у родителей стали такие лица, какие обычно бывали после особо каверзных наших проделок. – Так мы с Бренди давно об этом знаем. Ещё когда в прошлом году эрэ Вилки хотел на ней своего поросёнка Троя поженить.

– Женить, – непроизвольно исправила мама и поморщилась.

Я тоже скривилась.

Фу.

Трой был толстым и розовым, за что и получил своё прозвище. К тому же старым – прошлой весной ему исполнилось восемнадцать и он, получив в связи с этим три дня отпуска, сразу же примчался с Предела к дядюшке Джею.

Разговор папеньки с эрэ Вилки мы с Бредом подслушали случайно и даже на спор. Мне страх до чего хотелось доказать брату, что я тоже освою подслушивающее заклинание и смогу узнать, что нашёптывает садовник кухарке, а братец и рад был меня подначивать.

В итоге я немножко не рассчитала силы – в детстве со мной такое частенько случалось – и мы прослушали всю арию гнусного шантажа от начала и до конца. Надо сказать, что тогда мы поняли лишь одно: что Бреда не наша мама родила, а какая-то чужая жестокая фру, но, к счастью, папа сумел спасти его за семь су.

Хотя нет. Ещё одно мы тоже поняли. Джей Вилки хотел, чтобы меня отдали в жёны поросёнку Трою, а папенька долго торговался, а потом всё-таки согласился, но с условием, что помолвка состоится в год моего восемнадцатилетия.

Бред тогда сказал:

– Не бойся. Раз я тебе больше не брат, я сам на тебе женюсь, когда вырасту.

– Дурак, – ответила я и, изловчившись, ткнула «не брата» кулаком в глаз. А он, не ожидая такой подлости с моей стороны, пропустил удар.