Да. Правильно, бить сюда. 

- Я догоню, - упираюсь в его грудь и торможу его, когда он, бледный, как вампир, прёт за ней. На лице написано - мозги бедному Янчику вправить намерен.  - Лучше, - киваю ему за спину, - барышню успокойте.

Девчонка с золотыми волосами трясется на табурете и громко всхлипывает. 

Он оборачивается, медлит.

Не теряя времени, убираюсь. Ускоряю шаг, из бильярда к точкам питания, оттуда к эскалатору, музыка и смех, у всех ленивый вид.

Встаю на верхнюю ступеньку, замечаю тонкую фигурку, прошмыгнувшую в стеклянные двери выхода.

Куда летит, дикая?

Топаю по ступенькам. В тамбуре обдает горячим воздухом, на улице ветер ледяной, бросает в лицо снежинки.

Ставлю ладонь козырьком, оглядываю парковку.

И хмыкаю.

Фигурка в черном пальто пристроилась у серебристой тачки. И чем-то царапает капот. Воет сигналка, останавливаются прохожие.

Ох.

В рот енот.

Тороплюсь к ней, перепрыгивая островки грязного снега. Хватаю за руку.

Из ее пальцев на капот падает кольцо. Царапины на краске складываются в ругательство - сапожники обзавидуются.

Папа не обрадуется.

- Яна, тут камеры кругом, - тащу ее к машине. - Нельзя так делать.

Держу ее за воротник пальто, она не вырывается, быстро переступает ногами, еле успевает за мной.

Открываю дверь, толкаю ее в кресло.

- Сиди.

- Отстань, - она отмирает. Подошвами упирается в асфальт, не даёт себя усадить.

- Детский сад, - убираю ее пальцы с двери. Кошусь на одинокое золотое колечко на безымянном и вдруг задумываюсь - а мне это зачем? 

Слишком много телодвижений. 

Я один не останусь, она явно тоже.

Пересеклись, но не влипли, Купидон в этот день спал.

- Или сядь в машину, - рявкаю. - Или сама разбирайся.

- О, ну ты поможешь, конечно, - она смеётся, отбрасывает волосы с лица. - А потом трахнешь в подарок. Бонус к помощи твоей. Спасибо. Без тебя уж как-нибудь. Вали нахрен. 

- Ты истеричка малолетняя, - ловлю ее за руку, удерживаю. - Папа телку завел. Бывает. Во взрослую жизнь добро пожаловать.

- Так это подруга моя.

- Бывает.

- Она ночевала у меня. Он нас в институт обеих возил, забирал, он мне денег давал ей на подарок в октябре.

- Бывает. И не такое ещё бывает. 

- Издеваешься? - она поднимает бровь.

- Я тебя, детку, в курс дела ввожу, - поправляю ее воротник. - Основы жизни.

- Уроки свои прибереги для других деток, - она отмахивается.

- Ты меня не знаешь, а уже отвергаешь заочно.

Она молчит, трясется от злости.

Смотрю, как у нее ноздри раздуваются. От праведного гнева. На щеках горят красные пятна, блестят глаза.

- В тачку прыгай. Пока охрана не скрутила, - наклоняюсь, выдыхаю ей в шею. - За хулиганство.

- Нет. 

- Точно? 

- Пока.

Чертыхаюсь. Дура упертая. Не вопрос, до свидания.

Обхожу авто, падаю за руль.

Не успеваю включить зажигание, как открывается пассажирская дверь. 

Кто-то пыхтит и плюхается на сиденье.

Поворачиваюсь.

Сидит, сложив руки на груди. Передумала. С невозмутимым видом развалилась, будто одолжение мне сделала. 

Капризная какая девочка, таких только в угол ставить. Голыми. 

А самому сзади. Можно без ремня, хватит члена.

Давлю улыбку.

Выезжаю с парковки.

- У меня сейчас дела, - вливаюсь в поток машин, бросаю взгляд на часы. - Заброшу тебя домой. Вечером приеду. Просто тихо посиди. Если умеешь. Поешь, поспи, телик там, не знаю.

- Те люди так уж строги, за свои бумажки на флажки порвут? - она смотрит в окно, на мелькающие дома и витрины. - Мне до сих пор ничего не сделали.

- Радоваться надо. 

- Нет, ко мне ведь не приезжали в ресторан, не караулили меня в институте. 

- Не добрались ещё, значит.

- Как черепашки медленно, - она поворачивается. - Они, вообще, доберутся?