Чары летали в воздухе. Я прикрывала глаза, вдыхая довольно тяжёлый, но вкусный аромат их парфюма.

Второй брат, опьянённый бокальчиком (может и не одним) дорогого виски, благодаря наглости и дерзости целовал коленку, с каждым прикосновением поднимаясь выше. Его смуглая кожа манила, карие глаза тянули в свой тёмный омут. Хотелось поцеловать мужчину в шею и затем сразу же укусить. До боли. И игриво зализать.

Он взъерошил пятернёй свои чёрные волосы, отбросив новогодний колпак на диван.

Мужчины переговаривались между собой, шутили, улыбались. Весёлые ребята, конечно, но мне не до веселья сейчас. Особенно, когда мои собственные братья, пусть и сводные, лезут под юбку.

Виски, что недавно было вылито в моё горло, смочило и смазало его, но теперь нещадно жгло. Не знаю, такая ли реакция должна быть у человека на крепкий алкоголь, или только у меня она именно такая.

На языке ощущался пластиковый шарик, который сдвинуть не представлялось возможным. Слёзы высохли, сознание постепенно затуманивалось. Может, это было самовнушение. В любом случае я не могла с этим ничего поделать. Голова кружилась, алкоголь пьянил с непривычки, поэтому, прикрыв глаза, я откинулась на спинку кресла.

Мне не было противно от их прикосновений, даже в какие-то моменты становилось очень приятно. Один целовал внизу, подбираясь к заветному местечку, раздвигая мои ножки. Другой облюбовал мою шею и ключицы и, иногда целуя ушко, лизал за ним, прикусывая мочку уха.

Они оба обдавали таким жаром, какого я ещё не испытывала ни с кем. Чувствуя, как спазмы горячей волной спускаются к низу, сжимала колени, тем самым зажимая клитор меж половых губок. От их прикосновений отворачивалась и постанывала, не в силах сопротивляться.

— Какая гор-рячая! — зарычал тёмненький, коснувшись моего лица щетиной. — Мне нр-равится!

Другой поднял на меня маслянистый взгляд снизу, когда я вновь сжала коленки сильнее, не пропуская его внутрь. Голубые глаза почти на всю были заполнены тёмным зрачком. Новогодние костюмы обоих уже потрёпаны, как, в прочем, и мой.

Душно. Жарко. Волнующе.

Я стараюсь дышать изо всех сил, пока двое мужчин выпрямляются, представая передо мной во весь рост. Бугорки в их штанах твёрдо намекают на неудержимое желание, и я краснею, потому что не могу отвести от них взгляды, а ещё… потому что тоже хочу почувствовать, каково это, быть насаженной на член.

Всегда боялась того, что будет больно, а сейчас, когда очень сильно возбуждена, сама хочу этого.

Как в тумане вижу, что эти двое поднимают меня с кресла. Светленький придерживает за талию, шепча на ушко ласковые слова:

— Ты красивая… И такая послушная… — произносит хрипло.

Кареглазый стягивает с меня колготки, напяленные довольно высоко — хорошо, что не порвал, — сразу залезает рукой под юбку, касаясь горячей кожи бёдер, и только потом стягивает их до конца. Я сама приподнимаю ножки, желая избавиться от ненужной ткани.

Крепкие мужские руки отбрасывают ткань в сторону и хватаются за ремень на моей талии. Расстёгивая его, молодой человек дышит мне прямо в ушко, пока его брат целует меня в шею. Движения становятся более настойчивыми, резкими, быстрыми. Нежные поцелуи переходят в засосы и покусывания. Поглаживания становятся безумными.

Я вся горю и сгораю в огне.

Никогда бы не подумала, что двое будут ласкать меня одновременно. Нравится ли мне это на самом деле, или виски дурит голову, привыкшую думать более-менее рационально?

Для меня эти касания, как разряды грома, как снег на голову, как удар по оголённым нервам. Запрокинув голову, прикрываю глаза, стонаю так громко, как только позволяет помеха в ротике. Слюнка капает с шарика на грудь, но я не могу её остановить. В горле настолько пересохло, что я глотнула бы ещё виски, если рядом не окажется воды.