– Дамка — это особый род человеческих женщин с очень приятным запахом.

 У меня ступор.

Это не я любила передачи про паранормальные явления. Это моя сестра Маруська их в запой смотрела. Но сейчас повеяло такой дремучей бесовщиной, такой пугающей недосказанностью, что волосы на голове шевельнулись.

«Человеческие женщины».

Бл*дь! Где вообще такое употребляется? 

А если не человеческие, то какие?

Вот я не попала в человеческий бордель, окажусь у пришельцев из космоса для экспериментов.

– Вы меня так напугали, – усмехаюсь я, заметив что старик упивается моим страхом.

– Вижу, – он тоже улыбается и даже тихо смеётся.

 Я ж говорю, садист.

Не знаю, что там за Андрюша, но я рада, что пролетаю мимо деда.

 – Ты сильно побледнела, теперь под цвет халатика.  Но красива, Зоенька. Знаешь, что ты невероятно красива?

 – Помню, кто-то говорил. Вроде как мама, – замогильным голосом отзываюсь я.

 – Меня зовут Анатолий Борисович.

 – Очень приятно, – честно вру.

Действие таблеток проходит.

Я оказываюсь в страшной реальности.

*****

Они меня пугают. Серьёзно. Пять здоровых мужиков за столом, и я не знаю, куда девать свой зверский аппетит. Набросилась бы на еду, но, как моя сестрёнка Маруська, клюю из тарелки по чуть-чуть. Потому что на меня пристально смотрят, и мне неловко.

Марусенька. Девочка моя. В папку была моя младшая сестрёнка. Тощенькая, а с фигурочкой. Была… Хоть бы всё хорошо у них с Ником сложилось.

Найдут моих детей?

А я в маму. Фигура есть, вес тоже. Аппетит нормальный.

             Сутки почти не кормили, вот предложили отобедать. На яхте. За окнами проплывает прекрасный пейзаж лесной реки. Тайга густая, хвойная. Река неширокая. Куда везут, не знаю. Обмолвился старый дед, что буду жить в каком-то доме на берегу реки.

 На столе — белая скатерть, посуда вся дорогая: из тонкого фарфора. На обед мясо с грибами в сметанном соусе. Вкусно! Но кушать приходится медленно. На меня устремлены пять пар ненасытных глаз. Сами едят, но на меня смотрят.

Мужики до тридцати лет, все здоровые, кареглазые в основном, не удивлюсь, если семья одна. В футболках тёмных, что натянуты на крепкие тела. Очень неожиданно, от них не воняет мужицким потом или парфюмом. Эта здоровая пятёрка богатырей благоухает полевыми цветами и специями.

Интересно.

Вымылись что ли только что.

Для чего?

Я до последнего хочу верить, что меня не будут использовать как проститутку в борделе. Пять мужиков за раз – слишком много. Я не потяну, я лучше в речке утоплюсь, чем такое пережить.

Но выбор у меня небольшой. Я – раб. Так сказал Анатолий Борисович — мой покупатель. Дед очень странный. Спокойный, уравновешенный. Он даже оскорбляет меня таким умиротворённым голосом, что принимаешь всё за констатацию факта. Импозантный дед, но очень неприятный в общении. Чем дальше мы от города, тем нетерпимее становится. Слова грубые не употребляет, но взгляды кидает с отвращением.

 – Пятый, – неожиданно нарушает тишину здоровый парень, что сидит напротив меня. У него голова большая, волосы в разные стороны торчат. На руках наколки.

– Четвёртый, – жуёт мясо другой.

Это они обсуждают, какой размер у мой груди. Уже дыры своими глазками-буравчиками в моих титьках просверлили.

 – Пятый, – опускаю глаза и решаюсь еде больше внимание уделять, чем мужикам. Если будут насиловать, мне силы пригодятся.

Мне уже страшно. А ещё обидно до боли в груди. Да, я неправильно жила всё это время, но я – не шлюха. Я не продажная. У меня есть принципы и жизненные устои. Почему девки гуляют и развлекаются с разными мужиками каждую неделю, и это называется «весёлая молодость», а как только за свой разврат получаешь деньги, сразу – проститутка?