– Знаешь, старина, – начал несколько отдаленно Олаф и, потушив очередную сигарету, выглянул из тени.

– Я весь во внимании.

– Ведь помнится мне, обычно ты только подходил к этому времени. На тебя это не похоже, – из тени обратился к Фрэнку Олаф, заметив, что герой пришел в заведение намного раньше обычного.

Должно быть, длинноволосый юноша в безупречном наряде подгадал момент, когда в зале помимо него останется только Фрэнк.

– Неужели тебя это, правда, так волнует? – неясно ответил герой, и по его лицу пробежала легкая улыбка.

Добродушный без капли стеснения эльф отстранился к шкафу. В редкие минуты затишья в «Вавилоне» он, сам того не замечая, делался обходительнее, словно бы не воспринимал людей всерьез, что, конечно, не могло не забавлять Фрэнка.

– Значит, что-то случилось, – отрезал Олаф.

– Нам с Эриком нужно поспеть закончить ремонт двигателя в кабриолете одного богатея в срок, – бесхитростно распространился единственный посетитель, его взгляду всего на короткий миг в локонах светлых волос собеседника обнажились заостренные уши.

Фрэнк не придал этому наблюдению никакого значения, лишь перед его глазами мысленно промчались образы из воспоминаний о последней войне: гул пулеметных очередей, хриплый бас командира, истошные вопли раненного товарища, истекающего кровью на его руках, тела убитых эльфийских кавалеристов, чьи головы с открытыми словно от изумления глазами повисли на колючей проволоке у переднего края…

Сожаление. Горькое сожаление, пожалуй, единственное, что помимо терзающих его во снах каждую ночь кошмаров вынес с этой бессмысленной войны Фрэнк. Чувство вины вновь настигло героя. Помрачневший Фрэнк, вслушиваясь в записанное на виниловой пластинке пение, не желал вспоминать всего этого, не желал вновь оказываться посреди этого ужаса, обреченно переживая его раз за разом.

Олаф, за многие проведенные за разговорами вечера узнав о прошлом приятеля, будто бы в эту минуту заметил в нем перемены и поспешил перевести тему:

– Неужели ваш клиент, в самом деле, из небесного Парижа?

– С самих островов. Если, конечно, судить по его манере одеваться и разбрасываться деньгами, – отшучивался Фрэнк, несколько преувеличив, хотя дела в мастерской особенно в сравнении с прошлым месяцем, действительно, налаживались, и загадочный владелец роскошного кабриолета сыграл в этом не последнюю роль.

– Пусть так, звон монет в отличие от слов еще никогда никого не обманывал, – приободрил старого приятеля юноша.

В скором времени помрачневший герой оставил заведение и, оказавшись на лестнице под покосившейся деревянной вывеской «Вавилона».

Треск захлопнувшихся за Фрэнком дверей спугнул растолстевших ворон, вынужденных расправить свои черные крылья и с протяжными криками умчаться от кучи мусора. Наблюдение даже несколько позабавило мужчину в черном пальто, словно он ничем не отличался от этих дьявольских птиц.

– Кто знает, почему белый туман после себя оставляет стаи ворон? Быть может, однажды на всем свете в руинах опустевших городов будут жить лишь одни вороны, – произнес мысленно герой, ступая по грубой брусчатке тихого переулка на северо-западной окраине Парижа. Сейчас, ранним утром, здесь было тихо и совершенно безлюдно, даже в окнах домов редко можно было увидеть свет, точно Фрэнк остался последним человеком и был избран, чтобы запечатлеть лик случившегося апокалипсиса: безжизненное серое небо, надгробные плиты домов, брошенные машины с украденными колесами и фарами, и пожелтевшие листья среди мусорных пакетов.

Герою в траурном черном одеянии на секунду показалось, что белый туман уже давно пересек периметр и своей кровавой поступью прошелся по людской твердыне, по какой-то причине, словно в насмешку, оставив Фрэнка умирать среди ворон.