Как оставила его в прихожей, там же и нашла. Не Гуляев прям, а мешок с редькой. Сам как будто не передвигается.

Я без понятия, о чем он со своим отцом говорил, но вид у соседа по несчастью был такой, словно его здесь васаби кормили.

- Дядь Саш, вас там на кухне ждут, – включаю режим а-ля я Соня, мечта любого родителя, и нагло вру другу отца: – Кажется, теть Света не в настроении. Что-то про секретаршу говорила.

Качаю головой, добавляя сочувствия к голосу и, когда он, прокашлявшись, уходит, тяну Гуляева в свою комнату.

- Мать ведь его не звала? – спрашивает он, садясь на мою кровать. В любой другой день я бы с балкона его за это скинула. Но сегодня Сонька добрая.

- Не-а. – Ой, минутка ностальгии. Обстановка родная такая. – Ты мой должник теперь.

- Никольская, ты мне с каждым днем все больше и больше нравишься.

- Может, вкус у тебя и хороший, но ты все равно гад, – не задумываясь отвечаю ему, поочередно открывая шкафы. – У нас план действий есть?

- Кроме как разжалобить предков? Или план нахождения нас двоих в твоей комнате?

Гадать не надо, о чем мозг его извращенный думает.

- Для последнего у тебя есть телки с четвертым размером. А сейчас нам стоит сделать все, чтобы родители поняли, как они не правы.

О, в сумке кошелек с деньгами. Немного, но…

Если не получится снова стать богатой папиной дочкой, то смогу сходить в ресторан и заесть свое горе.

- Не смотри так на своего отца, – шепчет Гуляев мне в ухо. – Будто кусок мяса отобрать хочешь.

Откидываюсь на стул и к парню поворачиваюсь.

- Меня прям бесит, что они такие счастливые. Словно и не выгоняли детей в бомжатник.

- Давай ты их слабительным накормишь. Ты же в этом деле мастер.

- Что ты? В прошлый раз все слабительное на тебя потратила.

Евсей тут же поник, наверно, время чудное вспоминая. Ы-ы-ы. Тогда я была старательным ребенком.

- Дочь, ты ничего не ешь, – говорит мама, смотря на мою пустую тарелку. – Ты не заболела?

Заболела. Прямо сейчас. Хитростью головного мозга. Мне срочно нужна МРТ и прежняя жизнь. Как я раньше не додумалась притвориться?

- Никольская, - шепотом грозит Гуляев, - не смей, это запрещенный прием.

Оу, как его пугает перспектива спать одному в квартире.

- Каждый сам за себя, - отвечаю ему и поворачиваюсь к родителю. – Мам, ты меня так чувствуешь.

Делов-то. Кажется, прокатило. И пофиг, что у Евсея из носа пар идет. Если надо, могу и за огнетушителем сгонять.

Даже улыбнуться захотелось. Вовремя остановила себя. А то спалила бы всю больную контору.

Наконец-то обед закончился. И мы все компанией переместились в гостиную, где мне снова пришлось сидеть рядом с Гуляевым.

- Бать, что там с моей машиной?

Вот же гад. Сейчас сдаст меня.

- Евсей, можешь даже не начинать, – грубовато отвечает дядя Саша. – А лучше забудь о ней.

- В смысле?

Ага, я тоже не поняла.

- Мы уже разговаривали об этом. Машину, так же как и деньги, ты не получишь. Пока не изменишься. Хотя мне кажется, вряд ли это случится.

Вот черт. Даже мне от его интонации не по себе стало. Ненавижу угрозы, а тут именно они и были.

Евсей напрягся.

Да чего Евсей, все напряглись.

- Я прекрасно знаю, как прошел твой рабочий день. Думаешь, я все пустил на самотек?

- Я думаю, тебе заняться нечем, – отвечает парень. И что это? Серьезность в его глазах? – Гольф - нормальное развлечение. Или шашки. Выбирай, что по душе, и развлекайся.

- Зачем? Пойду по стопам сына и начну разбивать чужие машины. Ценить то, что на блюдечке приносят, ведь так сложно.

Что, вообще, происходит?

- Дядь Саш… - Конечно, мне достанется. Но мне совсем не нравилось, как отец с сыном разговаривает.