На яхте было много длинных буксирных канатов. Выбрав один из них, средней толщины, Бриан разделся и обвязал конец каната вокруг пояса.

– Эй, ребята! – крикнул Гордон. – Приготовьтесь разматывать канат!

Донифан, Вилькокс, Кросс и Вебб не могли отказаться от участия в предприятии, польза которого для всех была очевидна, и послушно отправились исполнять приказание Гордона.

Когда Бриан подошел к борту, к нему подбежал его маленький братишка. Он плакал и испуганно кричал:

– Братец!.. Братец!..

– Не бойся, Жак, со мной ничего не случится, – успокаивал его Бриан.

Еще секунда – и он уже плыл по воде, с силой рассекая волны; канат разматывался позади него.

Даже при спокойном море плыть в этом месте было очень опасно, потому что прибой по-прежнему свирепо плескался об утесы. Встречные и поперечные течения мешали отважному мальчику держаться на прямой линии, и он с трудом преодолевал их.

Однако Бриан понемногу приближался к берегу, тогда как его товарищи продолжали разматывать канат. Вскоре стало заметно, что пловец начинает выбиваться из сил, хотя он отплыл от яхты не более пятидесяти футов. Впереди его ждал водоворот, производимый двумя встречными течениями. Если Бриану удастся миновать его, тогда, быть может, он достигнет цели, потому что дальше море было уже спокойнее. Изо всех сил мальчик бросился влево, но эта попытка ни к чему не привела. Тут не справился бы даже взрослый и опытный пловец. Течение подхватило Бриана и понесло в самую середину водоворота.

– Тащите!.. Тащите!.. – успел только крикнуть он, прежде чем скрыться под водой.

Товарищи потащили канат и, спустя минуту, подняли Бриана на борт. Он был без чувств, но вскоре очнулся на руках у своего маленького брата.

Попытка протянуть канат между кораблем и скалами не удалась. Повторить ее никто не решался. Оставалось ждать… Но чего же? Помощи? Откуда?..

Шел уже первый час пополудни. Снова начинался прилив, и прибой заметно усиливался. Стояло новолуние, поэтому следовало ожидать особенно мощного прилива. Яхту опять поднимут волны и бросят назад, на подводные камни… Никто из пассажиров не уцелеет… И ничего нельзя сделать, ничего…

Все мальчики собрались на корме и с тоской глядели на море, которое заметно прибывало и заливало торчавшие из воды утесы. Ветер усилился и снова дул с запада, к берегу. Волны вздымались все выше и все крепче били по яхте. Только чудо могло спасти юных мореплавателей. Они плакали и молились…

К двум часам вода подняла яхту, и она перестала крениться. Но зато теперь ее передняя часть от качки начала биться об дно; толчки постепенно усиливались, и в такт им громко трещал корпус бедной «Мэри». Дети хватались друг за друга, чтобы не вылететь за борт…

И вдруг…

С моря набежала огромная, футов в двадцать, волна, бешено налетела на яхту, высоко подняла ее и понесла над утесами, причем «Мэри» снова не задела ни за один из них.

Волна вынесла яхту на самую середину прибрежья. «Мэри» ударилась о песок и встала. Под ней была твердая земля, а волна, словно сделав дело, отхлынула назад, оставив всю отмель сухой.

В конце тысяча восемьсот пятидесятых – начале шестидесятых годов в городе Окленде, в Новой Зеландии, был хорошо известен частный пансион Ричмонда. В нем обучалось до сотни мальчиков, принадлежавших к лучшим семействам. Туземные дети в этот пансион доступа не имели – для маори[9] имелись другие школы. У Ричмонда воспитывались только англичане, французы, американцы, немцы – дети европейских колонистов, купцов, землевладельцев и чиновников. Порядки в пансионе были английские, он был устроен по типу средних учебных заведений Соединенного Королевства.