Сжимаю от злости руль. Хорошо, что они съели эту легенду и не подавились. Хорошо, что сестра не сопоставила факты и была занята новыми отношениями, чтобы опровергнуть мои слова. Иначе бы Кир и вовсе был нагулянным и чужим... Хотя, большой разницы нет - мой сын для них всегда будет уродом.

- Не смей так говорить о моём сыне. Не понимаю, зачем ты вообще мне звонишь. Я не хочу иметь ничего общего с вами. И максимально отстранилась от вас. Потому... Если ты звонишь меня пригласить на семейный ужин, то ты ошиблась номером, - жёстко и уверенно говорю я, в очередной раз показывая - кто именно моя семья. Оскорблять моего погибшего мужа и самого любимого и родного сына - верх цинизма, эгоистичности и наглости. Верх той огромной злобы, которая не отпускает ни родителей, ни Алину.

- Уверена? Уверена, что выбираешь своего выблядка вместо семьи? - наверное, она выучила этот вопрос ещё когда я была беременна и теперь, на протяжении десяти лет репетирует переж зеркалом. Иначе я просто не знаю, почему она настолько уверенно со мной общается. И настолько уверенным тоном спрашивает меня об этом.

- Ещё слово, клянусь, и я никогда больше не подниму трубку. Даже если ты будешь умирать, - шиплю я и скидываю вызов. Падаю на руль лбом и всхлипываю.

Безумно обидно было тогда, когда они на протяжении всех девяти месяцев говорили убить малыша, чтобы не портить себе жизнь. Аргументировали это тем, что я мало знала Никиту, что ещё молода и глупа, и этот ребёнок мне испортит жизнь.

В итоге, у моего сына просто не было бабушек и дедушек. Со стороны мужа шли подобные высказывания и добавлялось ещё и тем, что я так хочу его захомутать. Хорошо, что мы оба выбрали как раз таки друг друга. И за четыре года совместной жизни смогли и хорошо устроиться, и взять небольшую двушку, и даже купить две машины. После смерти Никиты, я продала один автомобиль, правда. Но теперь работаю усердно для того, чтобы Кир учился в хорошей школе и не чувствовал себя обделённым. Взамен, мой любимый сын радует своим не по-детски серьёзным взглядом на жизнь и очень бережёт меня.

Еду домой. Хочется обнять зайку и на какое-то время забыть обо всём, что наговорила мне моя мать. Я такой никогда не буду. Не хочу, чтобы мой ребёнок так меня ненавидел. Ведь это будет его жизнь.

Пока еду, паркуюсь около дома, поднимаюсь в квартиру - слышу приходящие смс. Наверняка, это мама или сестра, на крайний случай, - папа. Они часто защищают друг друга от меня, обвиняя именно свою младшую дочь и сестру во всех бедах. В прихожей, скинув туфли, я действительно вижу на экране сообщения от сестры. Но просто смахиваю их. Не хочу их читать. Не хочу даже задумываться, что я не права просто потому, что их больше.

Принюхиваюсь и прислушиваюсь. Из гостиной слышны звуки какой-то стрелялки и негромкие голоса сына и двух его друзей. На всю квартиру пахнет пиццей, видимо, они её разогревали в микроволновке. От приятного запаха у меня самой заурчал желудок.

Прохожу внутрь и улыбаюсь. Несмотря на то, что на диване трое пацанов, мебель не в соусе от пиццы. Сама еда аккуратно в тарелочках, а рядом на том же журнальном столике ещё и салфетки - и сухие, и влажные.

- Привет, - негромко произношу я.

- Здрасьте, тёть Насть! - друзья Кира улыбнулись мне.

- Ма, привет! - увлечённый игрой сын на секунду отвлёкся. - Мы немного засиделись, сейчас...

- Играйте, ничего страшного, - отмахнулась я.

Я прохожу на кухню. Нахожу свою любимую пиццу Маргариту на столе и с улыбкой подогреваю пару кусочков. Открываю красное полусладкое вино, наливаю в чашку и, присев на подоконник, залезла в телефон. Смахнула уже во второй раз и в другом мессенджере сообщения от сестры, пропущенный от отца и перевела взгляд в окно, на вечерний город. Он блестел миллионом огней и манил своей бурной ночной жизнью.