(1 Кор. 14: 20). Что же значит младенчествовать злобою? Незлобивый младенец, если будет обесчещен, не гневается и, если почтен будет, не тщеславится. Если кто возьмет принадлежащее ему, он не печалится. Ибо младенчествует злобою, и не мстит за оскорбления, и не ищет славы. Куколь есть также подобие благодати Божией, потому что, как куколь покрывает и греет главу младенца, так и благодать Божия покрывает ум наш, как сказано в Отечнике: «Куколь есть символ благодати Бога, Спасителя нашего, покрывающей наше владычественное [ум] и охраняющей наше о Христе младенчество от демонов, старающихся всегда противиться нам и низвергать нас».

Вот мы имеем около чресл наших пояс, который означает умерщвление бессловесной похоти, и на плечах аналав, т. е. крест. Вот и куколь, который есть символ незлобия и младенчества о Христе. Итак, будем жить сообразно с одеянием нашим, чтобы, как сказали отцы, не оказалось, что мы носим чуждое одеяние, но как мы оставили великое, так оставим и малое. Мы оставили мир, оставим и пристрастие к нему. Ибо пристрастия, как я сказал, и маловажными, и обыкновенными вещами, не стоящими никакого внимания, опять привязывают нас к миру и соединяют с ним, а мы не разумеем этого. Посему, если мы хотим совершенно измениться и освободиться [от мира], то научимся отсекать хотения наши, и таким образом мало-помалу, с помощью Божией, мы преуспеем и достигнем бесстрастия. Ибо ничто не приносит такой пользы людям, как отсечение своей воли, и поистине от сего человек преуспевает более, нежели от всякой другой добродетели. И как человек, который идет путем, найдя на нем жезл[11] и взяв его, с помощью этого жезла проходит большую часть пути своего. Так бывает и с тем, кто идет путем отсечения своей воли. Ибо отсечением своей воли он приобретает беспристрастие, а от беспристрастия приходит, с помощью Божией, и в совершенное бесстрастие. Можно и в краткое время отсечь десять хотений своих. И скажу вам, как это.

Положим, что кто-нибудь, пройдя небольшое расстояние, увидел что-либо и помысл говорит ему: «Посмотри туда». А он отвечает помыслу: «Истинно не стану смотреть» – и отсекает хотение свое и не смотрит. Или встречает празднословящих между собою, и помысл говорит ему: «Скажи и ты такое-то слово», а он отсекает хотение свое и не говорит. Или говорит ему помысл: «Пойди, спроси повара, что он варит», а он нейдет и отсекает хотение свое. Он видит что-нибудь, и помысл говорит ему: «Спроси, кто принес это», а он отсекает хотение свое и не спрашивает. Отсекая же таким образом [свою волю], он приходит в навык отсекать ее и, начиная с малого, достигает того, что и в великом отсекает ее без труда и спокойно, и достигает наконец того, что вовсе не имеет своей воли, и, что бы ни случилось, он бывает спокоен, как будто исполнилось его собственное желание. И тогда, как он не хочет исполнять свою волю, оказывается, что она всегда исполняется. Ибо, кто не имеет своей собственной воли, для того все, что с ним ни случается, бывает согласно с его волею. Таким образом выходит, что он не имеет пристрастия, а от беспристрастия, как я сказал, приходит в бесстрастие. Видите ли, в какое преуспеяние мало-помалу приводит отсечение своей воли.

Каков был прежде блаженный Досифей? От какой роскоши и неги [пришел он]? Он даже никогда не слыхал слова Божия, однако же вы слышали, в какую меру [духовного возраста] привело его в короткое время блаженное послушание и отсечение своей воли? Итак, Бог его прославил и не попустил таковой его добродетели прийти в забвение, но открыл о ней одному святому старцу, который и видел Досифея посреди всех великих святых, наслаждающегося их блаженством.