Я тут же развернулась обратно к стойке, он подошел и встал рядом, между мной и Вороновым, слегка потеснив его плечом, а когда на стойку поставили оба бокала, сам за них и расплатился. И один тут же придвинул мне, сопроводив жест широкой улыбкой.

– Самый дешевый подкат, что я видел, – прыснул Воронов, но мужчина и бровью не повел, продолжая сверлить меня взглядом.

В общем, я была зла, расстроена, а он чертовски обаятелен и ни на что не намекал.

И жил в том же доме, где располагался бар.

И никто, кроме него, не мог перевести мои часы на час назад.

– Сама виновата! – повторила громко уже в машине, хоть менее обидно от этого не стало.

Повелась на такой банальный развод… один унизил, второй пожалел. Впрочем, что касалось бывшего мужа, Воронов был прав: он лишь перечислил факты.

Я вышла замуж в двадцать четыре и была счастлива до неприличия. Муж души во мне не чаял, я горячо любила его, мы мечтали о большой семье и спорили лишь о том, сколько у нас будет детей. Муж настаивал на троих, блаженно прикрывал глаза, воображая, что справится одним махом, но не справилась я.

Два года попыток (пыток), пять выкидышей на раннем сроке, бесконечные больницы, обследования и врачи, твердящие все, как один – здорова. Фразы «мы справимся», «в следующий раз все получится», «главное не отчаиваться и мыслить позитивно» звучали все реже, пока я не забеременела в шестой раз, ставший фатальным.

Обильная кровопотеря, два месяца реабилитации и обследований в частной клинике, и настоятельная рекомендация лечащего врача больше никогда не беременеть, если не хочу отправиться на тот свет, с которого меня буквально вытащили. Завалили терминами, задавили доводами, что-то там про генетическую мутацию, синдром, названный в честь умного дяди, я даже толком не слушала, уяснив лишь суть – выносить не получится.

Конечно, сразу мы не развелись. Вместе пережили самый тяжелый период, вместе прошли через осознание, поддерживали и подбадривали друг друга, муж сделал все, чтобы я не чувствовала себя неполноценной, мы обсуждали возможность взять приемного ребенка, всерьез обсуждали, готовились, но… дальше разговоров дело не зашло: наш брак трещал по швам.

Лишенные общей мечты, фундамента наших отношений, появились первые бытовые склоки. Я с головой погрузилась в работу, чтобы хоть чем-то занять мозг и руки, Андрей поступил так же, а через год мы вдруг оба осознали, что стали практически чужими. Нет больше долгих разговоров в постели после секса, нет разговоров за завтраком, да и самих совместных завтраков не осталось. В бесконечных попытках отвлечься, в этой гонке с собственным сознанием, мы отдалились только друг от друга, перестав быть единым целым, перестав быть семьей, перестав чувствовать себя семьей.

Один честный разговор за бутылкой коньяка и заявление на следующий же день.

Совместную квартиру мы продали, я переехала в роскошную студию с прекрасным современным ремонтом, где в постели убили мужа с женой, заменив лишь эту самую постель на новую, а Андрюша выбрал себе трешку в тихом дворе неподалеку от участка, в котором работал следователем. Там всего-навсего изъяли три килограмма героина, которые хозяин охранял, отстреливаясь.

В общем, разошлись с миром, согласием и чувством, что отбыли наказание в колонии строгого режима, умудрившись не рассориться в пух и прах.

И в ту пятницу я действительно была напряжена, когда увидела Андрея в баре, настолько счастливого, что противно засосало под ложечкой. Поздравила (искренне, правда!), вручила подарок, расцеловала по щекам и села за бар, спиной к обмывающей пяточки компании, всем своим видом показывая бывшему мужу, что факт его долгожданного отцовства меня ничуть не трогает, что я пережила это, что я справилась. Для него старалась, не для себя. Просто чтобы не омрачать его праздник чувством вины передо мной.