— Знаю! Но я никогда не был таким благородным, как ты! Я действовал так, как мог! Искал выход, как мог! Я не ты!

Адама трясло от ярости, но он держался из последних сил, чтобы не напасть на брата. Сейчас он точно мог его убить. Матео был точно в таком же состоянии, когда вернулся из города в горный домик и застал там ад кромешный. Матео удержаться не смог.

Он набросился на своего старшего брата и едва не убил его за то, что тот не смог защитить семью. О своих грехах он тогда не думал. Был ослеплен яростью. И только благодаря ей и слабости раненного Адама победил брата. Стал альфой.

В семье они всегда подобным образом решали, кто будет главным. Матео никогда этого не хотел, но одолев старшего, невольно перенял права и.. обрек стаю. Новый альфа ждал, что брат сорвется, мечтал об этом, хотел, чтобы Адам одолел его и вернул свои права. Но Адам как будто специально этого не делал.

— Ты всего лишь глупый щенок, брат. — сказал Адам и вернулся в дом.

4. Глава 3. Игра

***Лидия***

Прошло еще два дня. Вильям так и не появлялся. Время текло до безумия медленно, и так же медленно я сходила с ума.

Я стояла у зарешеченного окна и смотрела на полную луну. Сидеть и лежать больше не могла. Как только солнце село, а луна набрала полную силу, все чувства, принадлежавшие зверю, затмили мои. И потому я не знала, где найти место и как успокоиться.

Ярость сжирала меня заживо, как огонь. Поглощала участок за участок и скоро обещала выжечь душу. В области солнечного сплетения жгло, и ничто не могло избавить от этого. С тоской и болью тоже бороться было бессмысленно.

Кости ломило, голова раскалывалась на части, а сердце билось так, что, казалось, скоро оно не выдержит и остановится. Ведь уже больше часа оно едва ли не вырывалось из груди. Но я еще дышала. А очень жаль.

Что бы ни было в этой золотой клетке, оно не позволяет мне обратиться. Я пыталась, пока со стоном боли не упала на пушистый ковер. Потом смогла встать только, когда ломота в костях хоть немного ослабла. Сейчас она снова набирала силу.

Если Вильям решил извести меня таким способом, то он еще более жесток, чем его отец. Потому что держать зверя внутри – это хуже любой пытки.

Я не видела этого мужчину с тех пор, как он привез меня сюда и закрыл под замок. Ко мне наведывались только омеги, служившие здесь. Чаще всего Жанна. Она по-прежнему была добра ко мне. И хотя дальше кормления и мытья она не заходила, я была ей благодарна. В нашем мире осталось слишком мало доброты и сострадания. Жанна..

В дверь постучали. Я едва удержалась, чтобы не обернуться. Это не Жанна и не другие омеги. Они никогда не стучались. Тогда..

Я услышала запах Вильяма раньше, чем открылась дверь, и вопрос отпал. Наконец, альфа решил наведаться, убедиться, страдаю ли я, как полагается. Я стиснула челюсти, чувствуя, как лезут клыки. Кости стало ломить сильнее, как будто изнутри их сверлили. Чем бы то ни было.

— Здравствуй, Лидия.

Я напряглась, услышав его голос, прозвучавший довольно мягко. К горлу подкатил ком отвращения.

— Прости за долгое отсутствие. Дела стаи требовали моего непосредственного присутствия.

— Мне плевать. — процедила я, едва ли не разрываясь от ярости.

О, Луна.. Она возросла так резко, что меня затрясло. Чтобы хоть как-то удержаться и не броситься на альфу, что было бы ошибкой, я вцепилась руками в прутья решетки.

— Я должен был вернуться до полнолуния.

Я с трудом сглотнула. Не поворачивайся. Не смей! Нет!

И все же я не удержалась и повернулась. Вильям стоял у закрытой двери. Одетый с иголочки, однако выглядел он помятым и усталым. Русые волосы были в беспорядке, на лице прибывала щетина, под глазами залегли тени.