– Зачем?

– Эти я выкинула. Не по статусу теперь. И Мариночке привезу набор косметики для девочек. Подумать только, моя внучка, и…

Блин, ну все. Сейчас маму заново переклинит на королевской семье. Держись, король Атталике. Интересно, переживем мы новые мамины сюрпризы?

Мама с пылом повествовала что-то про планы на обучение Маринки верховой езде и танцам, а потом обязательно еще чему-то, и еще…

– Остынь. Не будет этого.

– …конечно, этикет! – притормозила та. – Что?

– Не дам я тебе из Маринки делать светскую львицу. Ясно?

Мама озадаченно посмотрела на меня.

– А знаешь, ты права…

– Неужели?

– Умница, Саша! Светских красавиц там было полно, а клюнул принц именно на нашу Мариночку! Непосредственность и свежесть чувств… искренность… прелестно! Тогда будем по-другому. Завтра…

– Мам, хватит, а?

Та остановилась. Как машина об столб. Посмотрела на малышку.

– Ну хорошо. Ладно. Время есть еще, Мариночке, в конце концов, всего пять… А ты… Саша, ты почему не идешь в дом?

– На звезды смотрю.

Через секунду я пожалела, что так ответила. За мной, конечно, много чего раньше водилось, начиная с тусовки на ржавом мосту с какими-то байкерами и заканчивая заказанным для директора колледжа тортиком в форме… не будем уточнять чего. Но звезды?

Наверное, для мамы это все-таки оказалось слишком. Она присела рядышком.

– Саша, у тебя все нормально?

Только этого мне не хватало после бала, охоты на принца и дивной истории с колечками, которая еще неизвестно во что выльется – душевной беседы с мамой на сон грядущий. После такого я точно не усну.

– У меня все в полном порядке, спасибо.

– Саш…

– Мам, в чем дело? У меня отличный муж, замечательная дочка. Хороший дом и неплохая работа. Что еще нужно для счастья?

– Ух, как ты сразу все перечислила.

– Тише, Маринка спит.

– Так и знала.

– Что?

Я вдруг жарко возмечтала о беседе со свекровью. Та хоть и чаще ездит по ушам, но к ее претензиям я уже привыкла. Моя мама берется за меня нечасто, но когда берется… тушите свет, хватайте зонтик. Особенно когда берется всерьез, выключая «светскую львицу».

– Маринка.

– Что – Маринка?

Мама усмехнулась – как-то не так. Как-то всерьез, если можно так выразиться.

– Сама не замечаешь? Маринка спит, муж работает, ученики в универе задают вопросы…

– И?

– И эти твои «что нужно для счастья».

Может, сегодня и не ложиться? Что-то я уже закипать начинаю…

– Мам, может, хватит мне мозги пудрить? Что тебе не так с моим счастьем?

– Да то, что это, милая моя, не счастье. Это так…

– Как?!

– Как работа! Мужу помочь, за дочкой присмотреть, по хозяйству похлопотать, – мама скривилась, как от гусеницы в салате, – с учениками пообщаться, и так до бесконечности. А в жизни женщины должна быть страсть! Развлечения! Приключения. То, что делает жизнь – жизнью, а не скучной обязанностью!

– Скучной?!

Твою косметичку, о какой скуке она говорит?

– Скучной! Эта твоя жизнь – сахарная-карамельная, правильная до оскомины – ты уверена, что это именно то, что тебе нужно?

– Да. Это моя жизнь, мама, я такую выбрала!

– Абсурд. Глупости. Ты не тихая домашняя квочка, Сашка, понимаешь? Тебя на такую жизнь долго не хватит. Я и так удивляюсь, что ты пять лет продержалась. Наверное, из-за этого своего… но скоро тебе станет скучно.

Скучно… Скучно… У меня зазвенело в ушах. Да что же сегодня за день такой… бесконечный?!

– Мам, перестань? – Голос был не мой, сдавленный, потому что на коленях спала Маринка. – Хватит. У меня семья, у меня работа… Какая скука может быть вообще?

– Семья и работа… А ты заметила, что ни разу не сказала «любовь»?