– Проходите, – повторил Попов.

Герман Андреевич медленно подошёл к столу руководителя службы безопасности и сел на край стула напротив Саблина.

– Так вы помните Константина Журавлёва? – спросил следователь, затушив сигарету в пепельнице.

– Да. Помню. Но он же умер.

Лицо Германа Андреевича, гладко выбритое и щекастое, было напряжено. Мужчина смотрел то на Саблина, то на Попова, который кивал ему, давая понять: рассказывай всё, что знаешь.

– Верно. Каким Журавлёв был человеком?

– Нормальным, – пожал плечами Герман Андреевич.

– Что значит – нормальным?

– Мы хорошо общались. Он помогал ребятам, обучал новичков.

– А по характеру?

– Ну… немного вспыльчивый, не любил критику, но это многим свойственно.

– Что-то знаете о его семье?

– У него были жена и сын.

– Вы с ними встречались?

– Нет. Никогда. Но… кажется, жена умерла незадолго да того, как…

– До смерти Журавлёва, – закончил фразу Саблин.

– Да.

– Он делился с вами переживаниями?

– Нет. Костя взял отпуск после случившегося с его женой. А потом… потом уже не вышел на работу.

– Понятно. Расскажите, над какими проектами он работал?

– Ну… это было десять лет назад.

– Постарайтесь вспомнить.

– Кажется, Костя писал программный код для базы данных.

– Какой базы данных?

– Для университета. Они тогда обратились в головной офис, но у них не имелось свободных специалистов, и техническое задание передали нам.

– То есть клиент был из Санкт-Петербурга? – уточнил следователь, припоминая, что компания зарегистрирована в Питере. Он достал блокнот и начал записывать.

– Да. Головной офис находится там.

– Что за университет?

– Санкт-Петербургский государственный.

Саблин записал название вуза и задумался. Не в этом ли заведении работает сейчас Фатима Идрисова?

– Как долго длился проект Журавлёва?

– Около года. Там пришлось много возиться. В университете стояла старая система хранения информации. Нам пришлось полностью пересмотреть архитектуру и предложить более современный подход.

– База данных была для всего университета?

– Нет, нет. Что вы! – казалось, Герман Андреевич немного расслабился, когда речь зашла о работе и его профессиональной сфере деятельности. – Только несколько кафедр. У других, насколько я помню, были свои системы для внутреннего пользования. Единая база хранения информации у них хорошая, а вот локальные «датабазы» у всех стояли свои.

– Для каких кафедр вы делали проект?

– Кафедра истории и археологии.

Саблин нахмурился. Археология. Если он не ошибся с названием университета, то Фатима точно могла быть знакома с Журавлёвым.

– А есть фамилии? С кем контактировал Журавлёв в университете? Или как у вас происходит такого рода общение с клиентами?

– К нам обращается заказчик с бизнес-требованием. Мы обсуждаем детали, понимаем, сможем ли взяться за работу. В случае положительного решения заказчик пишет более подробное описание того, какую работу надо выполнить: текущее состояние системы, цель изменений, требования к доработкам, к функционалу, к интерфейсу, к…

– Я понял, понял. А что с заказчиком? Кто обычно с ним контактирует?

– Обычно мы общаемся с руководством на первом этапе, а потом нам выдают ответственного эксперта от заказчика, и дальше мы взаимодействуем уже с ним. С нашей стороны собирается команда из аналитика, архитектора, разработчиков и тестировщиков. Хотя всё зависит от проекта. Иногда в команде бывает больше специалистов.

– То есть Журавлёв был не один в проекте?

– Нет, конечно.

– У вас сохранились материалы проекта? Меня интересуют фамилии от заказчика.

– Я могу поискать. Думаю, найду.