Ждать пришлось около часа. За это время Романова ещё раз обдумала всё услышанное в разговоре Фатимы со Смирновым, но понимания, может ли быть со всей историей связан Орден Янтарной Бездны, не появилось.

Фатима спустилась в начале девятого, одетая в яркий зелёный сарафан и лёгкую сетчатую накидку золотистого цвета. Надев солнечные очки, женщина вышла на улицу.

Пора!

Альбина встала и направилась к лифтам. Поднявшись на третий этаж, остановилась у номера «202». Быстро сработав магнитным устройством, открывающим электронные замки в отелях, Седьмая оказалась внутри.

Номер был похож на её собственный, только выходил окнами на улицу Рождественка. Осмотрев комнату и шкафы, интересного или странного Альбина не обнаружила: личные вещи, зарядка для телефона, лекарства. Зайдя в ванную, она обнаружила туалетные принадлежности, косметику, духи. Ничего. Седьмая уже собиралась выйти и выключила свет в ванной, как вдруг услышала щелчок замка на входной двери. Альбина замерла. Кто-то зашёл в номер.

Романова быстро сделала шаг назад и прикрыла дверь ванной комнаты, оставив тонкую щель. Через неё увидела Фатиму, зашедшую в комнату.

Чёрт! Женщина почему-то вернулась! Проклятие!

Седьмая мгновенно начала анализировать ситуацию и выход из неё. Нельзя обнаружить своё присутствие.

Фатима бросила сумку на кровать и села рядом. Достала мобильный, надела наушники, и в этот момент телефон в её руке зазвонил.

– Добрый день, – сказала она, глядя в экран.

Альбина напрягла слух, наблюдая через почти закрытую дверь.

– Да, – говорила Фатима, – да.

Однако собеседника слышно не было по понятной причине – наушники.

– В том же месте, – кивала Фатима, – надо продолжать поиски.

На несколько секунд женщина замолчала, слушая.

– И какой у вас дальше план?

Вновь пауза.

– Ясно. Всего доброго.

Фатима сняла наушники и убрала их и телефон в сумку. Затем посмотрелась в зеркало рядом с кроватью, ушла в коридор, и Альбина услышала, как хлопнула дверь.

Седьмая, выждав пару минут, вышла из ванной, прикрепила микрофон к туалетному столику у кровати и быстро покинула номер.

То, что она услышала, давало почву для новых размышлений.

Старший лейтенант Динара Максимова, перепроверив полученные данные ещё раз, встала с рабочего места и поспешила в сторону кабинета Саблина. Нужно было срочно доложить о результатах.

Перед своим отъездом в Даурию майор поручил ей задание, которое поначалу показалось глухим делом. Несколько недель назад, когда обнаружили тело Дорофеева, команда Саблина пришла к выводу, что на месте преступления, помимо Сороки, искавшего перстень покойного, находился ещё один преступник, укравший египетский папирус. Эта кража отошла на второй план, так как начали появляться новые случаи исчезновения колец, дело Сороки приняло опасный оборот. Но про папирус никто не забыл. Его нужно найти и выяснить: кто же прятался под столом в кабинете Дорофеева в момент его убийства?

Дина не представляла, с чего начать. Никаких улик, кроме земли с ботинок преступника, не было. О египетском артефакте, судя по всему, знали многие друзья Дорофеева, а искать среди них – словно пытаться найти иголку в стоге сена. Впрочем, существовали нормы и правила ведения расследования, и Дина решила в этом случае довериться системе и действовать «по методичке».

Первым делом она ещё раз поговорила с Яковом Владимировичем Оболенцевым. Он общался с Дорофеевым и был в курсе покупки папируса покойным.

Оболенцев при встрече с Максимовой вёл себя крайне вежливо и доброжелательно, но новых сведений не сообщил. Папирус обнаружили в одной из египетских пирамид в девятнадцатом веке французы. Потом артефакт путешествовал по миру, меняя владельцев. Дорофеев приобрёл его на аукционе за пару месяцев до смерти. Однако, как несколько раз повторил Оболенцев, реликвия не представляла большой ценности и интересна лишь с научной точки зрения для знатоков египтологии. Кому Дорофеев собирался продать артефакт, Яков Владимирович не представлял.