Еще как помнила! Именно тогда мой сад на заднем дворе просел, обнажив скрытую цистерну. Явив взору то, что таилось там не меньше века.

Я кивнула. Мои мысли пробегали «марафон» разными маршрутами, изо всех сил пытаясь избежать самого очевидного.

– И вы неким образом узнали, что Вандерхорсты девятнадцатого века использовали кирпичи мавзолея и старой кладбищенской стены, чтобы построить цистерну в своем доме на Трэдд-стрит.

– Верно. Совершенно случайно. По всей видимости, Марк уничтожил не все документы и письма, которые он выкрал из архивов. Одну стопку бумаг он оставил в обувной коробке в мусорном баке. К счастью, когда я обнаружил, что являюсь незадачливым владельцем обанкротившейся винодельни, и завладел помещением, я нашел этот бак в старом каретном сарае. Очевидно, тот, кто отвечал за вывоз мусора, просто забыл про него.

Энтони устало покачал головой, и мне стало его жаль оттого, что он рос с таким братом, как Марк Лонго.

– Объятый гневом и желая получить доказательства того, что Марк занимался чем-то незаконным, я просмотрел эти бумаги. Их было много, все как одна украденные Марком из архива. Увы, ни одна не имела отношения ни к нему, ни к его деловым операциям. Их все можно было спокойно отправить в мусорную корзину. Это объясняет, почему я не смог найти о плантации ничего интересного, когда попытался провести собственное исследование.

Так я узнал о кирпичах. Я просмотрел все документы, но это была лишь куча бухгалтерских книг со стоимостью всех строительных материалов и мебели для обоих владений Вандерхорста и дневник экономки о том, сколько чая и сахара она ежедневно брала из кладовки. Единственная интересная вещь, которую я узнал, это то, что на том месте, где сейчас стоит новый мавзолей, когда-то стоял старый, но по какой-то причине его снесли, а затем в течение двух лет после сноса отстроили заново. Одновременно кирпичную стену, окружавшую кладбище, заменили железной оградой. Вандерхорсты в то время строили дом на Трэдд-стрит, – вероятно, более раннюю версию вашего нынешнего дома, – и снесенный мавзолей и стена наверняка были дешевым источником кирпича.

Я вопросительно приподняла брови.

– Зачем они это сделали? Разве новый мавзолей был больше прежнего?

Энтони покачал головой.

– Нет. В том-то и дело. Оба раза они работали по одному и тому же чертежу. И он был практически новым. На тот момент там было захоронено только три тела – все они были погребены в одном и том же году, в 1782-м.

Я перестала расхаживать взад-вперед.

– Пожалуйста, скажите мне, что обувная коробка все еще у вас.

Взяв один из апельсинов, Энтони принялся его разглядывать. Мне потребовалась вся моя сдержанность, чтобы не попросить его не прикасаться ни к одной из гвоздик.

– Конечно. Я не такой, как Марк. Я никогда не уничтожил бы исторический документ. Это было бы просто… нехорошо.

Я решила, что Энтони Лонго мне очень нравится.

– Могу я увидеть эту обувную коробку?

Он принялся перебрасывать апельсин из одной руки в другую. Я стиснула зубы.

– Это означает, что вы все еще готовы помочь?

Я была почти уверена, что выбора у меня нет. Внутренний голос подсказывал мне, что происходящее в его мавзолее неким образом связано с моей цистерной и призраком в спальне Нолы. Я разжала челюсти.

– Да. Полагаю, да.

Он улыбнулся и встал.

– Тогда не стану вам мешать. Я доставлю коробку к вам домой, когда вам будет удобно. Или выставлю ее рядом с домом, если Джейн там.

Я нахмурилась.

– А не могли бы вы доставить ее ко мне в офис? Можете оставить ее у Джолли. Она полностью заслуживает доверия.