- Завтра сходим в Осолонки? - неожиданно предложила Марина. - Что-то у меня на душе неспокойно. И как они там одни живут? Даже электричества нет.

- Как живут… Как тысячи лет в этих местах жили, - вздохнула Соня. - Лесом да огородом. Коровы, пасека ещё. Курицы.

- А хлеб? Я тут ни одного поля с пшеницей или рожью не видела.

- Муку им Мишаня привозит, - пояснил подошедший сзади и услышавший разговор Илья. - Как в лесхоз в район едет, так на обратном пути в свой уазик пару мешков кладет. Ну и мыла там, спичек, соли. Сахару. Пенсии-то у большинства мизерные, а кое-кто вообще ничего не получает - документы пропали.

- Разве так бывает?

- Бывает, к сожалению… Человек уходит из дому и почти ничего о себе не помнит. Склероз.

- А ты откуда это знаешь? - поинтересовалась Марина.

- С лесником разговаривал. Он у них тут вроде опекуна добровольного. Если с ним что случиться, тяжко старичью придется.

- Да что с ним может случиться? - удивилась Соня. - Он ведь довольно молодой ещё, лет сорок, если не меньше.

- Мало ли… - неопределенно пожал плечами фотограф и машинально потер шею в том месте, где виднелись рубцы. - Отца его, прежнего лесника, тут лет десять назад убили. Говорят, браконьеры. А там - кто их знает.

- Сволочи какие! - с чувством произнесла Марина. - А дом ему тоже браконьеры сожгли?

- Нет, дом сам сгорел. Мишаня вышел в стайку корову подоить, а уголек из поддувала и выкатился. Был бы дома - потушил, а так - все быстро занялось. Во всяком случае, это он так рассказывал. Ладно, вы чертите, а я пойду обед готовить. Завтра вам дежурить по кухне.

- Странно, - покачала головой Марина, когда Илья отошел.

- Что странно? - не поняла Соня.

- Мне лесник показался жутко нелюдимым и необщительным, а с Ильей ишь как разговорился.

- Ну, мало ли… Может, они за рюмкой чая весь вечер общались, вот и разговорился. Смотри, куда линию ведешь, раззява, тут угол другой должен быть!

***

Перед обедом все, кроме Аристарха Львовича, отправились на озеро купаться. Саша и Паша быстренько прыгнули в воду и поплыли к небольшому островку, расположенному метрах в ста от берега.

- Каждый день туда плавают, - задумчиво произнесла Сонька. - Может, у них там флакончик припрятан?

- Какой флакончик? - не поняла Марина. - Водки что ли?

- Ну, водки вряд ли, - хмыкнула Луиза, сбрасывая на траву шелковый халатик и оставаясь в стильном фиолетовом купальнике. - У нашего шефа нюх, как у ищейки. Сразу бы почуял.

Изначально в их небольшой группе был установлен сухой закон, и, в принципе, никого это особо не напрягало.

- А может, у них любовь? - голосом кинопровокатора заявил Илья.

- Что?! - ахнули Сонька и Луиза. А Маринка хихикнула и сообщила, что у Паши, вообще-то, есть молодая жена и сынишка двух лет от роду. Они его на вокзале провожали.

- Действительно, - усмехнулась Луиза. - Шатенка в сарафане. Помню такую.

- Эх, такую версию вдребезги разбили, - огорчился фотограф и тоже побежал к воде.

Наплававшись, они вернулись в лагерь и ещё по дороге поняли, что у них гости. Неподалеку от палаток стоял запыленный черный джип, а навстречу им по склону спускался незнакомый светловолосый парень с ведром. Одежда на нем была странная - длинная шерстяная ряса, тоже понизу изрядно запыленная.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался неизвестный и посторонился, пропуская их на узкой тропинке.

- Здравствуйте, - ответили ему вразнобой.

- Вот, водицы иду набрать, - благостно улыбнулся парень. - Негоже святому отцу на грязной колеснице ездить.

С этими словами он подобрал рясу, как старинная барышня юбку, и зашагал к озеру. Члены экспедиции проводили несуразную фигуру ошеломленными взглядами.