– Я знал это.

Еще минуту они стояли обнявшись, потом отступили друг от друга.

– А я-то жалела, что времени нет пойти в спортзал и выбить всю дурь из спарринг-робота.

– Вот оно что! – Рорк не смог сдержать улыбки. – Тебя этот способ никогда не подводит.

– Верно. Но ты лучше.

Рорк взял кружку кофе и подал ей.

– А еще лучше было бы принять таблетку от головы.

– Да ничего страшного, само пройдет.

– Я заказал пиццу, она тоже должна помочь.

– Ты заказал пиццу? – Еве ужасно хотелось пиццы, но и дисциплину надо было поддерживать. И теперь эти непримиримые желания боролись в ее душе. – Я же тебе тысячу раз говорила: перестань покупать еду копам. Ты их только портишь и балуешь.

– Есть на свете только один коп, которого мне хочется портить и баловать. И так уж получилось, что этот коп питает слабость к пицце.

Ева допила кофе, изо всех сил стараясь смотреть на Рорка строго.

– А ты заказал со сладким перцем?

Стоя у длинного стола в конференц-зале, Фини азартно откусил внушительный кусок пиццы. Вторую пиццу атаковали Джеми и Макнаб. Ее бывший наставник и напарник, ставший капитаном Отдела электронного сыска, ловко удерживал в руке кусок пиццы и банку с содовой и рассматривал фотографии с места преступления, которые Пибоди еще не успела прикрепить к доске.

Фини недавно постригся, заметила Ева, но это ему почти не помогло: все равно его жесткие рыжеватые с проседью волосы стояли дыбом. Лицо, изборожденное глубокими морщинами и складками, напоминало морду сонного бладхаунда. Ева готова была биться об заклад, что свой коричневый пиджак и брюки он купил еще до того, как его лучший сотрудник Макнаб был отлучен от материнской груди.

Сам Макнаб, молодой ас Отдела электронного сыска и дружок ее напарницы Пибоди, щеголял в кислотно-красных шароварах и футболке цвета зараженного радиацией яичного желтка, пронзенного электрическими разрядами. Его длинные светлые волосы были зачесаны назад от красивого узкого лица и заплетены в тонкую косичку.

Ну, раз уж пицца была на столе, Ева взяла кусок.

– Джеми просится в электронную команду по этому делу. Ты не против? – спросила она Фини.

– Все равно он без мыла влезет. Уж лучше пусть работает там, где я могу за ним приглядеть. – Фини отпил содовую. – Он, конечно, с норовом, но ничего, образумится. Я тоже знал Дину. Хорошая девочка. – Он не сводил глаз с фотографий. – Ненормальный ублюдок. Это обязательно разлетится по всему Департаменту. Все захотят поучаствовать в следствии. У тебя будет больше добровольцев, чем мест в команде.

– Ты хорошо знаешь Макмастерса?

– Работали вместе, и не раз. Выпивали вместе тоже не раз. Хороший коп.

Ева знала, что в устах Фини это высший комплимент.

– Вот смотрю я на это, Даллас, и думаю – как коп, как отец, – вот я все делаю правильно, работаю честно, живу чисто, а все равно не могу защитить своих детей от чего-то подобного. Думаю, что могу, хотя знаю, что на свете творится. Я должен думать, что могу. Должен верить. А потом происходит вот такое. Прямо дома, прямо на пороге. И понимаю, что ничего-то я не могу. Мы все это понимаем.

Он сокрушенно покачал головой.

– Нам хочется верить, что мы можем защитить своих родных. – Тут Фини замолк и сделал еще глоток. – Сегодня после обеда мы с женой собирались на пикник в Нью-Джерси. В Нью-Джерси, ради всего святого! Ты можешь себе такое представить? – добавил он с презрением истинного ньюйоркца.

– Ну а ты посмотри на это с другой стороны: тебе не пришлось стоять в заторах.

– Это ты точно подметила. Ладно, как бы там ни было, жена привезет мне что останется от пикника. – Фини опять опустил взгляд на фотографии Дины. – У этой малышки отняли нечто куда большее, чем воскресный пикник с барбекю.