– Рома?.. – предостерегающе выдавила я, но он уже набирал кого-то по мобильному.

– Ты сейчас у себя? Можешь выйти ненадолго? Давай… Жду.

– Рома! – прошипела я. Мне попалась на глаза табличка около одного из кабинетов. На ней значилось имя. “Вениамин Эдуардович Верстовский”.

– Ты для меня много значишь, Рита, – парень сделался очень серьезным. Он засунул телефон в карман и обнял меня. – Хочу, чтобы у нас все было… Правильно. По-нормальному, в общем.

Я даже не успела ничего возразить. Только метнула ему отчаянный взгляд, прежде чем дверь открылась, и на пороге показался старший Верстовский. Блин… Похож. Такой же высокий и темноволосый. Только старше. И скучнее на вид.

Декан оглядел коридор и направился к нам.

– Папа. – Рома вытянулся вверх, смотря на отца смело, упрямо и слегка заискивающе. Он все еще обнимал меня, но рука его, как мне показалось, слегка дрогнула. – Хочу, чтобы ты познакомился с моей новой девушкой, Маргаритой.

На лице декана отразилось такое же удивление, которое терзало в данный момент и меня саму. И удивление это нельзя было назвать приятным, скорее, оно принадлежало к прямо противоположной тональности.

– Конкретно сейчас? – на мгновение показалось, что шевеление губ на жестковатом лице Верстовского-старшего мне померещилось, а на деле произнес их мой Ромка. Настолько похожими были голоса отца и сына.

– Да, почему нет? Все равно все в одном университете тремся. Ты не занят, у нас перерыв…

Декан перевел взгляд на меня. Удивление потихоньку сменялось задумчивостью.

– Как интересно. Твоя новая девушка, значит… – Верстовский приподнял голову и потер подбородок.

Горячий шоколад, исходящий полупрозрачным паром на октябрьском холоде.. Уютный напиток, обволакивающий горло соблазнительной терпкостью, заполняющий уши бархатистой мягкостью... Были, правда, и отличия – такие незначительные, что заметить их можно было только при очном разговоре.

Шоколадный голос отца отдавал еле заметной горечью, вибрируя обертонами низкой хрипотцы, делая его похожим скорее на кофе, чем на какао.

– Раньше ты не знакомил меня со своими пассиями.

Я все еще стояла на ногах, хлопала ресницами и даже пыталась вежливо улыбаться, но внутри меня уже разверзалась леденящая, полная холодного ужаса, бездна – ощущение грядущей катастрофы.

– То было раньше. А теперь все серьезно. Рита, она…. другая.

Услышь я это при других обстоятельствах – в более умиротворяющей, располагающей к признаниям, обстановке, я бы от счастья повисла у Ромки на шее. Сейчас же мне хотелось там разве что повеситься. И задушить ненаглядного мимоходом, чтобы больше не устраивал подобных сюрпризов. Хотя по части последних мы с ним оба хороши… Господи, неужели?!..

– И какая же она? – теперь Вениамин Эдуардович (имечко-то какое, в жизнь не выговоришь!) смотрел на меня почти ласково. И под этим обманчиво располагающим, теплым взглядом ноги мои начали плавиться и тягучей массой утекать вниз, впитываясь между потертыми щелями университетского паркета. А сама я становилась все ниже, ниже, пока наконец…

Нет, аннигилироваться от стыда мне не позволили.

– Я тебе обязательно все расскажу, пап. Давайте сходим поужинать куда-нибудь все вместе? В ресторан, там… Или кафе?

– Поужинать? – вопросом на вопрос ответил Верстовский. Минутку поразмышлял и закончил дубовым голосом. – Хорошо. Хуже уже не будет…

Дорогие читатели, большое спасибо за интерес к книге! Я неимоверно радуюсь каждой звезде и комментарию, они вызывают у меня активизацию творческой чакры!)

3. 2. Кадриль

Так ветер вдруг замрет перед грозой,