Он спрашивал себя, что может означать эта гнетущая тишина. Виноваты ли в этом молнии, или причина в чем-то другом? На душе у Мэтта было неспокойно, его тревожил туман. Им приходилось идти, почти ничего не видя вокруг, и он чувствовал себя ужасно уязвимым внутри бесконечного облака, с этой светящейся трубкой в руке. Туман подстерегал их, не позволяя увидеть даже совсем близко находившиеся растения.

Внезапно Тобиас впился в руку товарища.

– Ай! Что такое? – Мэтт вскрикнул от резкой боли.

Тобиас застыл, разинув рот и указывая пальцем прямо перед собой.

Из тумана появилось существо высотой не больше кошки, но длиной с добрый автобус, черная тысяченожка, мягко перебирающая лапами и ощупывающая дорогу перед собой своими тонкими антеннками. Мэтт потянулся назад и дотронулся до рукоятки меча. Похоже, огромное насекомое их не замечало, оно продолжало бесшумно скользить по земле и исчезло так же быстро, как и появилось.

– Я… Хоть бы это все поскорее прекратилось, – вымученно прошептал Тобиас.

Мэтт отпустил оружие и встал.

– Не позволяй себе расслабиться, – мягко посоветовал он. – Надо держать удар. Идем, не стоит торчать здесь.

– Идем куда? – крикнул Тобиас.

Мэтт понял, что у друга начинается паника.

– Ну на юг, возможно, там мы найдем что-то, что нам поможет.

– Откуда ты это знаешь?

Мэтт пожал плечами:

– Я же тебе уже говорил. Ходульщики очень боялись, что я попаду туда, а в их словах есть какой-то смысл. Надо идти, я это чувствую.

– Ты, что ли, про свой дурацкий инстинкт?

Мэтт поглядел в покрасневшие глаза приятеля.

– Да, – ответил он. – Уверен: нам надо двигаться на юг. Вспомни тот случай, когда мы потерялись в Катскилл, тогда я смог вывести нашу группу. И тот раз, когда мы играли в парке возле Ричмонд-таун, – я прямо чувствовал, что нам не надо туда переться, помнишь, там еще к нам пристали три здоровенных кретина! Каждый раз, когда я ощущаю нечто подобное, я оказываюсь прав. Доверься мне. Надо идти на юг.

Тобиас с трудом поднялся.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – пробормотал он, закидывая сумку и лук на спину.

И они отправились дальше, двигаясь по главной улице; так они добрались до пригорода. В одном из тех деревянных домов Тобиас обнаружил на крыльце бутылку с молоком. Придя в восторг от своей находки, он на мгновение даже забыл про изнурительный туман.

– Сейчас так редко встречаются стеклянные бутылки! Да и людей, пьющих по утрам молоко, днем с огнем не найти.

– Это потому, что ты городской парень, – сострил Мэтт, но в его голосе не было никакой радости.

Бутылка с молоком напомнила ему об исчезновении всех жителей города, а может, даже и всей страны.

Спустя час пути дорога свернула на восток, и это не понравилось Мэтту, хотя он не рискнул сходить с нее. Вокруг не было никаких строений, вообще ничего, кроме густой и плотной растительности. Ни одного дерева, только бесконечный ковер из лиан, плюща и папоротников. Друзья пересекли железнодорожные пути, почти не тронутые буйно разросшейся зеленью; рельсы уходили в нужном направлении, на юг, однако Мэтт решил не идти по ним. У обычной дороги было одно большое преимущество, думал он: она соединяет жизненно важные точки человеческой цивилизации – города. Мэтт хотел идти через них: там, наверное, меньше опасностей и ловушек.

Еще через километр стали попадаться дорожные указатели, сообщавшие о близости очередного поселка; и тут неожиданно друзья услышали прямо перед собой чье-то ворчанье. Светящаяся трубка, которой они пользовались, стала гаснуть, и Мэтт решил выбросить ее подальше – в дикие заросли, высившиеся по краям дороги.