Возле двери, которая вела в дом из гаража, стоял мужчина средних лет, но в довольно хорошей форме: сквозь футболку были видны выпирающие накачанные мышцы. Кивком поприветствовав нас, он открыл перед ним дверь, отчитавшись, что в доме все в порядке. Мы вошли в комнату. Это оказалась гостевая: стоял небольшой столик, черный кожаный угловой диван, на стене висел огромный телевизор на пол-стены. Чуть дальше от стены отходила барная стойка, закругленная в сторону другой стены, и в углу стоял мини-бар. Сквозь стеклянные двери угадывались оригинальные бутылки с алкоголем. Разных размеров и цветов. Справа от двери, в углублении стены, я увидела джакузи с бурлящей водой. Мы вышли на лестницу, и поднялись на первый этаж. Толкнув дверь, он вошёл в комнату, сел в кресло. Я осталась стоять у двери.

- Раздевайся, - коротко бросил он. Я испуганно посмотрела на него: он сидел, развалившись в кресле, положив руки на стол, и внимательно смотрел на меня. Меня охватила нервная дрожь. Я тщетно пыталась расстегнуть пуговицы на блузке, опустив глаза, и не решаясь посмотреть на него.

- Видимо, тебе нужно помочь, - негромко сказал он, поднимаясь с кресла и направляясь ко мне. Я бессильно опустила непослушные руки, и вскинула на него глаза, ожидая обещанной помощи. Едва приблизившись ко мне, он резко поднял руку, и в следующее мгновение я едва не упала: так сильно он меня ударил. От пощечины голова сильно дернулась, лицо запылало огнём. Внутри все сжалось.

- Все мои приказы ты будешь выполнять чётко и быстро, - тихо проговорил он, и отвернулся от меня. Он вернулся к столу, достав что - то из ящика под столом.

- Ко мне, - облокотившись на стол, он ждал меня. Я подошла, и теперь мне стало видно, ЧТО он достал. В его руках был ошейник. Правда, немного странной формы. Он привычным движением застегнул ошейник на моей шее. Сев назад в кресло, он положил перед собой брелок.

- Приступай, - повторил он.

Не желая повторения, я сбросила наконец блузку и юбку на пол: аккуратно сложить вещи у меня не хватило ни сил, ни желания. Оставшись в колготках и бельё, я вопросительно посмотрела на него, ожидая дальнейших указаний. В то же мгновение всё моё тело сковала лёгкая судорога: в мою шею как – будто вонзились миллионы игл. Я задохнулась от необычности ощущений, испуга и боли. И с ужасом посмотрела ему в глаза, не решаясь сделать и шага навстречу.

- «Раздеться» - это значит «снять с себя всё», - спокойно проговорил он, четко выделяя отдельные слова, - это - специальный ошейник для дрессировки собак. По моей просьбе его немного модифицировали. Он будет на тебе до тех пор, пока ты не научишься себя вести правильно.

Его рука вновь потянулась к брелку, заставив меня в мгновение ока сдернуть с себя всю оставшуюся одежду.

- Я не буду делать тебе послабления. И жалеть тебя я тоже не буду. У тебя был выбор, и ты его сделала. Все понятно? – чуть повысив голос на последней фразе, уточнил он.

- Да… - прошептала я. Новый удар шокера пронзил меня насквозь, я коротко простонала.

- Для тебя я - Господин Влад, и никак иначе, - произнес он, объясняя, за что я получила наказание.

- Да, Господин Влад, - чуть громче произнесла я, опуская глаза. Боже мой, как же я ненавидела себя сейчас! У меня дома остался муж, который любит меня, любит меня уже много долгих лет, все те годы, что мы вместе. Вместо того, чтобы любить его, быть сейчас рядом с ним в наш общий выходной день, я стою перед этим чужим мужчиной, для которого я – никто, и делаю все, что он прикажет, по первому его слову. Ненавидела, но понимала: именно это мне было нужно все эти годы. Я ощущала, как смазка уже течёт по ногам. ТЕЧЕТ, хотя не было по сути ни одного прикосновения ко мне. ТЕЧЕТ, хотя даже от самых страстных ласк моих мужчин я едва-едва намокала, и то в лучшие дни.