Сука, я ведь не железный!

Пальцы на её горле сжимаются. Сладкий аромат девчонки в ноздри вбивается. Глаза блестят. Губы растягиваются в улыбке.

Ближе к себе притягиваю. Она тянется за поцелуем.

— Обещаю, что не скажу папе, это будет наш секрет...

22. Глава 11.

Кривлю носик. Зажмуриваюсь сильнее. Но раздражение начинает распространяться во мне как чёртов вирус.

Фыркаю недовольно и приоткрываю один глаз. Кто вообще придумал солнце по утрам?! Не могло дождаться, пока я высплюсь?!

Переворачиваюсь набок, пытаясь натянуть одеяло на голову.

Но тут же в полном ахере оба глаза распахиваю. Потому что, что?! Потому что рядом со мной тело сопит! Тело Гордеева!

"Походу нас отодрали"

Внутренний голос только ухудшает ситуацию.

Нет, я бы никогда... Да с ним... Я же не...

С каждой новой мыслью уверенности в том, что я бы "не" всё меньше и меньше.

Губу закусываю. На счёт три под одеялко заглядываю.

Я... я голенькая!

"Ну вот, сам бог знает в каких позах нас того"

Зажмуриваюсь до боли, зубы стискиваю. Это как же так напиться можно было? Мамочки!

А после полный гнева взгляд на Гордеева перевожу.

"Гаси ублюдка"

— Ах ты… извращуга! — кричу, и, схватив подушку, изо всех сил хлопаю ею по его расслабленному лицу.

И плевать, что этот гад спал! Я ему сейчас место на кладбище организую!

Гордеев морщится, прикрывая лицо рукой, глаз один открывает. Смотрит на меня, как на надоедливую муху.

— Какого хуя, Таисия?! — голос хриплый, сонный. Малыш не выспался? Сейчас я тебе устрою сонный час!

— Что творю?! Это ты творишь! — ещё раз хлопаю его подушкой. Тут же взвизгиваю, потому что в этом всём бешеном порыве я даже не поняла, что с меня одеялко спало. И я практически над Гордеевым голая нависаю. — Ах ты, грязный извращуга! Воспользовался беспомощной девочкой, да?! Повеселился?!

— Беспомощной? — Гордеев ржать громко начинает, приподнимаясь на локте. Его взгляд скользит по моему телу. А я... Я слегка теряюсь от такой реакции и откровенного взгляда. — Вчера ты больше всего походила на профессионалку с желанием заработать на квартиру. Беспомощностью там и не пахло.

Ресницами хлопаю, громко сглатываю и на пятую точку приземляюсь. И нет, не оттого, что слова Гордеева меня как-то подкашивают. Просто память начинает картинки подкидывать.

"Очухалась алкашня?"

Вот я в лифте с Гордеевым. Божечки, провоцирую. Он меня отодрать обещает, а я и рада.

После номер...

Так, тут воспоминания плыть начинают.

— И что ты?!

Взвизгиваю. Сильнее в одеялко кутаюсь, потому что он уж слишком откровенно смотрит.

Гордеев прищуривается. Голову набок склоняет. Да говори ты уже, боже!

Я от ожидания сейчас инфаркт схлопочу!

— Если бы я тебя всю ночь ебал, ты бы сейчас не задавала глупые вопросы.

"Грубиян какой!"

Внутренний голос фыркает и возмущается. Я же краской сильнее заливаюсь.

И правда, мы уже спали. Я прекрасно знаю, какие ощущения после проведённой с ним ночи. Он, между прочим, в штанах незарегистрированное оружие носит! На такое справочку давать можно, что ему им пользоваться разрешили!

Я закрываю рот, который сам собой открылся, не зная, что сказать. У этого мужчины талант выбивать меня из колеи одним предложением.

В голове снова флешбэки вспыхивают. Я голая на подоконнике. Откуда-то лепестки роз взяла.

Соблазняю Гордеева, который, кажется, из последних сил держится.

Стыдненько становится не на шутку. Божечки, мне вообще нельзя пить.

А после я рот ладошкой прикрываю. Потому что...

"Он нас дурит, да?!"

Вот я совсем рядом. Он меня в себя вжимает. Стояк настолько твёрдый, что на бедре, наверное, синяк остался. Так, в меня вжимался своим стволом.