— Поверьте, мне не интересно мнение общества, — вкрадчиво говорила она, глядя мне прямо в глаза. — Кто посмеет заговорить о вашей крови при мне, облаченной в тон вашей чешуе?

— Ее Величество, например.

Говорила так, будто видела моего зверя. Она могла лишь гадать по слухам, что тянулись за мной всю мою жизнь. И даже так не ошибалась — дракон во мне взял большее от предков со стороны. Вся чешуя словно красная медь и лишь пара золотых гребней венчали морду, тянулись по хребту и до самого хвоста. Лишь однажды увидев мачеха бесновалась в неистовстве неделя за неделей, требуя отца лишить меня права записи в семейном реестре королевской семьи. Эти гребни, наверняка, не дают ей уснуть по сей день. Они венчали голову моего зверя золотой короной, которую не снять не отрубив головы. Да и тогда, все останется как прежде, пока плоть не сгниет в земле, оставив миру лишь мои кости.

— Если в вас течет грязная кровь от смешения двух разных видов драконов, то это справедливо и для принца Маркуса. Брак не делает кровь чище, и вы не в ответе за то, как появились на свет. Все мы ответственны лишь за поколения, что придут после нас.

— Надеюсь никто, кроме меня не услышит подобные речи, леди. Мой отец отвечает на обвинения в сторону королевской семьи лишением головы.

— Дело не в вашем отце и не во мне. Дело в вас. Вы принц этой страны и этого не изменить ни титулами, ни ссылкой на край королевства. Я не желаю для вас большего, чем то, что принадлежит вам по праву, но и забрать обещанное у вас не позволю. Я ваша жена, мы связаны клятвой. Я не могу и не желаю причинять вам вреда. Лишь прошу довериться мне в управлении обществом, которое должно осознать с чем столкнется, пока не сломало о нас свои зубы.

И как можно было не верить ей?..

14. 5.2

Слова заставляли тепло развиваться в груди, а зверя во мне убаюкивали. И я поверил ей, что ещё оставалось? В своём решении остаться моей женой леди была непреклонна, и я больше не собирался селить в ее душу сомненья.

Как и мешать ей занять новое положение в обществе. Это мне было глубоко наплевать — как смотрят другие, зовут ли на праздные ужины и балы, считаются ли со статусом, о котором я никогда не просил.

Отец сам принял решение о моем признании и загнал меня в круг нескончаемой ненависти. Уж не знаю, пытался ли он этим мотивировать первого бесхребетного сынка, стращать свою королеву, жадность которой не знала границ, или же оставить меня на самый худший исход. Его мотивы меня никогда не интересовали — слишком высоко пришлось бы задрать голову и оставить беззащитной шею. Поэтому все, что меня заботило это собственное выживание в агрессивной среде.

Но теперь я был не один, и моей леди… моей жене, терпеть оскорбления и насмешки необходимости не было. Я уже давно понял — сколько не склоняй головы, сколько не молчи, не позволяй отрывать от себя куски — этого всегда будет мало. Мачеха и аристократия под ее белоснежным крылом не будут довольны даже выкинув за порог столицы без гроша в кармане и титулов, по которым они так сходили с ума.

Нам с женой не будет покоя, куда бы мы не пошли, а потому я не собирался вставать у неё на пути. Не важно каким будет предлог, если против нас однажды обнажатся мечи, я приму их удар на себя и сберегу ту единственную, что так открыто и тепло смотрела в мои глаза.

— Шейд. — позвал негромко, разбирая бумаги в своём кабинете.

Напротив меня сразу же заклубилась чёрная энергия. Она росла, множилась, стелилась дымом по полу, пока в центре неё не возникла высокая фигура. Тот, кому я не раз доверял свою жизнь. Облачённый во все чёрное, с маской скрывающей нижнюю половину лица дракон смотрел на меня кроваво-красными глазами рассеченными тонким зрачком. Мой зверь напрягся, мы всегда ощущали подобного себе, но так же быстро снова вернулся к глубокому сну.