- На. Дарю, - сказал Бардос, набрасывая на меня меховую юбку, когда убедился, что я отличаю его от куста. – Штаны хороши на работе. Ночью же носи юбку – в ней тепло и удобно. Но на земле спать все равно не советую. Простудишься.

- До дома далеко, - пожаловался я, не понимая, чего мне хочется больше: плюнуть на неудобство и спать дальше или все-таки встать и пойти в теплое место. Тем более, что я где-то потерял свои штаны и обувь, и теперь нижняя половина тела представляла собой огромную бледную сосульку, слабо освещенную потихоньку разгорающимся рассветом.

- Вот и я думаю: чего ты в доме Великой Матери не остался? – пожал плечами Бардос, наблюдая, как я застегиваю на поясе юбку. В сочетании с рубашкой и камзолом моей родины она смотрелась, мягко говоря, экзотично. Но тепла мне сейчас хотелось больше, чем красоты. Тем более, что местным, похоже, без разницы, с чем я сочетаю меховой наряд.

- Девушки, - пояснил я Бардосу, разминая задубевшие мышцы.

- А чем тебе тамошние девушки не понравились? – спросил Бардос.

Я задумался. И почему мне сразу не пришло в голову, что там тоже могут проходить подобные встречи? Не проклятый же их князь, наверняка тоже не прочь повеселиться. Надо будет сегодня ночью и там побывать.

- Не волнуйся: я всех попробую, - радостно оскалился я.

Бардос заржал – громко, от души, и его смех покатился по опустевшему двору, наполняя его радостью просыпающегося дня. Эх, люблю я асдарцев!

3. Глава 3. Запах невинных

Я наслаждался этой удивительной свободой чуть больше трех недель. Трудно сказать, побывал ли я во всех местных женщинах, но то, что я сбился со счета – это был факт неоспоримый. Причем я даже примерно не мог прикинуть, сколько их было: число находилось где-то между сотней и тремя сотнями.

В последнюю неделю я даже почувствовал что-то похожее на насыщение. Я стал спокойнее, однозначно счастливее, и начал вникать в дипломатические тонкости, изрядно удивив своим интересом нашего посла.

Местное правило – ночью наслаждайся, днем думай – действительно здорово помогало привести в порядок свои мысли и тело и ощутить нечто вроде гармонии. Если, конечно, не забывать, что где-то в промежутке нужно успевать поспать. Я даже начал проникаться уважением к культуре этой странной, грубоватой страны.

Но чем дольше я тут жил, тем чаще стал вспоминать о Крагии. Причем вспоминать с нежностью, чего за мной раньше не водилось. И к концу третьей недели я понял, что пора возвращаться.

- Бардос, сегодня гуляем последний раз, - сказал я, хлопнув здоровяка по плечу, когда тот пытался разжечь огонь под большим шалашом из бревнышек, сложенным в восточном саду дома Великой Матери. – Завтра я уезжаю домой.

- Жаль, - сказал он. – С тобой весело.

- Не расстраивайся, - улыбнулся я, садясь рядом с ним на траву: мой асдарский меховой костюм это позволял. – Я обязательно приеду к вам еще хотя бы раз. Просто по дому соскучился. Надо посмотреть, как там моя непутевая сестра, чем брат занят, здоров ли отец, вернулась ли мать с целебных вод.

- Любишь их? Правильно, - одобрил Бардос, наконец, справившись с разведением огня. - Семья вашей Великой Матери не должна ссориться.

- Бардос, я ж тебе говорил: у нас мужчины главные, - напомнил я.

- У нас тоже, - пожал плечами Бардос. – Но детей рожают Матери.

- Ну да, в этом ты прав, - улыбнулся я. Мне нравилась философия этого простого и могучего человека. От нее веяло чем-то естественным.

- Жаль, что ты не наш князь, - вздохнул Бардос. – Ты умный.

- Ой, не надо мне такого счастья, - рассмеялся я. – Да и князь у вас – тоже мужик ничего себе. Мы вчера ночью с ним поболтали, и я решил, что вам с ним повезло.