Надо бы дать девушке немного еды, приручить. Проще всего приручить любого именно едой. Я не догадался, когда летел на материк, позабыл приказать положить с собой сладостей, людки их любят. Но кто же мог знать, что именно сегодня я наткнусь на такой соблазн. Потянул магией выдвижной буфет, тот резво выкатился на середину и, сориентировавшись в пространстве, подкатился ко мне, распахнул костяные дверцы. На блюде горой лежат сухие галеты. Справа кусок истекающего кровью сырого мяса на кости и свежая рыбина. Галеты подойдут лучше всего для моей цели. Откинул волосы с лица своей услады и протянул одну штуку к ее губам. Облизнулась кончиком розового узкого языка, распахнула губки и уцепилась крошечными беленькими зубами. Держит, пытается укусить, но ничего не выходит. Я озадачился, впрочем, ничего удивительного. Галеты испечены для драконов. Пришлось отобрать, желая сгладить момент, провел пальцем по гладкой щеке. Дернулась, будто ее укусили. Склонившись вперёд, чтобы ей было видно, разломил галету на мелкие кусочки. Взяла крохотный кусочек, чуть касаясь губами пальцев, несмело, робко, вся дрожит. В салоне довольно тепло, должна бы уже начать согреваться. И на колени ее не посадишь, пока мы над океаном, корабль летит слишком быстро, картинка за окном напоминает скорее серое марево, чем реальный пейзаж. Кто знает, как это может повлиять на усладу? Говорят, людки такое плохо переносят, пугаются, могут метаться, некоторых даже тошнит. Над нашим материком, когда будем снижаться, дам взглянуть вниз.

Все ещё жуёт, хоть и старается делать это быстро. Следующий кусочек взяла после небольшой заминки и тут же закашлялась. Подавилась крошкой, должно быть. Обхватил одной рукой за талию, подтянул к себе на колени, легонько постучал по спине. Кашляет, ёрзает, пытается сделать вдох. Наконец несчастная крошка выпала. Девушка все ещё дышит урывками, задыхаясь, беспредельно испугана. Провожу ладонью по острым лопаткам, по торчащему позвоночнику, не даю спуститься руке ниже, слишком велик будет соблазн. А я хочу вполне насладиться трофеем, если она ничем не больна. Или оборвать эту жизнь как можно быстрее, пока не увязли драконьи когти в сладком меду.

4. Глава 4

Роу

Скорость снижается, так же как и высота над морем, мы приближаемся к берегу. Раньше климат был иным, воздух отравлен, реки испорчены, а людские грязные города портили своим видом девство и без того скудной природы. Сейчас все обстоит совершенно иначе. От городов мало что осталось, ещё не все уничтожены, но растения берут свое. Драконы планомерно счищают с лица земли небоскребы, перетирают в пыль и магией раскладывают оставшееся на первородные составляющие - элементали. Воздух уже много чище, но ещё не дошел до желаемого состояния, реки ничто не сдерживает, нет ни плотин, ни дамб, ни механизмов для выработки энергии. Жизнь течет своим чередом в рамках драконовой воли. По эту сторону океана люди живут поселениями при фермах, где разводят скот и выращивают посевы. В лесах ещё остались дикие поселения. В них прячутся и смеют оказывать нам, драконовой расе, дикари. Гибнут сотнями. Специально на них никто не открывает охоты, работы много и без этого, только изредка, когда их нападения на нас учащаются или же приобретают излишне замысловатую форму.

Сейчас под нами уже равнина, скоро прибудем к центральной части материка, и начнется посадка. В этой части мира климат пришлось менять значительно. Слишком холодный для круглогодичного выращивания зерна. А без зёрен, скармливаемых скоту, мясо теряет значительную часть вкуса. После первого потепления подтаяли ледники, запасы хранимой воды потекли к югу, затапливая равнину с краев. Пришлось строить хранилище за пределами атмосферы, второй спутник планеты. Привычно, хоть и плохо, когда воды мало. Странно, если для благополучия живого воду приходится эвакуировать. Впрочем, часть запасов мы удачно перераспределили по пустынным местам. Там теперь тоже можно выращивать некоторые разновидности скота, завезенного с нашей далёкой полузабытой родины и иных планет. Жарковатый климат словно специально создан для черных антилоп и диковинных эйсов.