— Послушай, малыш, — проговорила я, опуская руку на живот, — не торопись с рождением. Еще рано, очень рано...

Я и впрямь начала бояться, как бы ни случился выкидыш. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы ребенок шевельнулся, икнул или еще как-то дал понять, что с ним все хорошо. Посидев так какое-то время, я успокоила себя мыслью, что он спит, и попробовала прилечь на кровати. Та издала еще один ужасающий скрип, но не развалилась – и то хорошо.

Найдя более-менее удобное положение, я закрыла глаза и представила, что отдыхаю на диване в нашем доме в Тихих огнях. Рензо на работе, Нереза хлопочет на кухне, а Брадо где-то там, решает свои дела, живой... Но эта мирная картина расплывалась, и вместо нее я видела толпы скорбящих о владетеле людей.

— Как же так, отец? — шепнула я. — Почему ты не смог себя защитить?

На допрос меня вызвали на следующий день. Так как из вещей мне ничего не разрешили взять с собой в крепость, то я не смогла переодеться и отправилась на разговор в несвежей помятой одежде. Я не ждала ничего хорошего и «сотрудничать» не собиралась; я знала, что скоро явятся мои спасители и все решат. В общем, я была помята, но невозмутима и уверена в себе, когда меня ввели в кабинет.

Мужчина средних лет, сидящий за столом, бросил на меня быстрый взгляд и жестом велел подвести меня ближе; у него уже был посетитель. Посетитель повернулся, чтобы на меня посмотреть, и моя невозмутимость разбилась вдребезги.

Элдред Блейн собственной персоной!

— Вот и она, — проговорил мужчина за столом, просматривая бумаги. — Некая Валерия Мео, тридцать лет, заявляющая, что…

— Мне двадцать пять, — машинально возразила я.

— Невелика разница, — усмехнулся Блейн и… отвернулся, словно не узнал меня.

— Присаживайтесь, эньора, — проговорил хозяин кабинета, указывая на свободный стул. — Я Доминик Торе, начальник тюрьмы.

Я дошла до стула и осторожно села; поясница больше не ныла, но боль могла вернуться в любой момент. Врач, который консультировал меня в Тихих огнях, предупреждал, что иногда могут возникать боли, похожие на схватки.

— Эньор Элдред Блейн будет присутствовать во избежание инцидентов с огнем, — многозначительно сказал Торе.

Я покосилась на Блейна. Свеж и бодр, зараза, но ко мне не проявляет никакого интереса. Неужели и правда не узнал? Заметив, что я на него поглядываю, плад лениво прошелся по мне взглядом и, сочтя, что увиденное не достойно его внимания, стал поправлять рукава рубашки.

Это меня и обрадовало, и раздосадовало. Да, я набрала вес, расплылась и отекла, но не настолько же разителен контраст со мной бывшей? Хотя… судя по тому, как посмотрел на меня Вито, когда увидел, контраст, наверное, действительно большой. Даже Нереза и та ругает меня за лишний вес.

— Итак, — начал Торе, — вас задержали на границе. Вы двигались на юг?

— Да.

— Зачем?

— К морю.

— Отдохнуть? — уточнил мужчина.

— Да.

— Как далеко вы собирались на юг?

— Не знаю. Мы еще не выбрали место.

— Путешествовать в вашем положении не очень разумно, — протянул Торе, глядя на мой живот, — да еще и на юг, в жару.

Я ничего не ответила.

— У вас на юге родственники? — спросил Торе.

— Нет.

— Вы уроженка Тоглуаны?

— Да.

— Надо же, — усмехнулся Блейн. — А с виду настоящая южная матрона.

— Что скажете, эньора?

— Я из Тоглуаны.

— И как же называют уроженок Тоглуаны? — спросил Торе.

Я понятия не имею, как называют уроженок Тоглуаны. Хоть я и читала много, хоть и рассказывала мне Нереза о нравах Туманного владения, этого не хватает для того, чтобы сойти за свою и быть в курсе того, что известно только местным.