Муж вздохнул, но возражать не стал.

— Вы сами приняли решение увезти нас из Тихих огней, Вито? — спросила я.

— Нет, это воля владетеля, — покачал головой парень. — У меня есть инструкции на такой случай. Если настанет смута – а она настанет – я должен увезти вас в безопасное место, где вы можете переждать плохие времена. В доме, который для вас подготовлен, есть все необходимое, включая деньги.

Слушать о деньгах в такой момент было подобно пытке. Что мне эти деньги, что мне этот дом, если у меня нет больше отца? Я ведь толком и не успела узнать Брадо, мы совсем недавно начали сближаться… и вот все. Не появится он больше передо мной, такой серьезный и красивый, не посмотрит своими туманными глазами…

Мне стало тяжело дышать, горло сдавило, но глаза остались сухими – злость иссушала слезы.

— А как же последний обряд? — спросила я. — Мы должны проститься с ним…

— Мне очень жаль, эньора, но это исключено. Чистокровники могут быть там и устроить что-то. К сожалению, их ряды постоянно пополняются… Вам нельзя рисковать. Вы должны затаиться.

— Поплачьте, эньора, — посоветовала Нереза.

— Поплачу. Но сначала убийцы поплачут, они утонут в слезах! — пообещала я зловеще.

— Не сомневайтесь – так и будет! Обещаю, я лично сделаю все возможное, чтобы найти этих гадов и наказать! — заверил меня Вито.

— Да вся Тоглуана их голыми руками разорвет, когда найдет, — мрачно добавил Рензо.

«Вся Тоглуана»? Сомневаюсь… Глупо полагать, что среди многочисленных чистокровников нет ни одного уроженца Тоглуаны.

Ночью поезд остановился на границе владения Маре. Пассажирам было запрещено выходить, так что мы сидели в купе и задыхались, ибо ночь была густой и жаркой. Думать о чем-то ином, кроме убийства Брадо, было невозможно; часть моего сознания отказывалась принимать, что отца больше нет, и генерировала обнадеживающие домыслы, что на самом деле убили одного из его людей, а сам Брадо скрывается в лесах и вообще придумал это все, чтобы…

Тяжело вздохнув, я заставила себя прервать этот поток мыслей и потерла виски.

В наше купе постучали, и Рензо открыл дверцу. Внутрь заглянул контролер в темно-синей форме и попросил показать паспорта, а также билеты и разрешение на пересечение владений. Вито без лишних слов протянул ему документы, но этого оказалось недостаточно. За контролером показались полицейские; один из них попросил нас выйти из купе.

— Это обязательно? — проворчала Нереза. — Здесь беременная женщина!

Полицейский посмотрел на меня, на мой живот, снова на меня и проговорил:

— Вот с нее и начнем.

— Что начнете? — напрягся Рензо.

— Проверку, уважаемый.

Я безо всякого выражения глянула на полицейского и поднялась с сиденья с помощью мужа. Рензо вывел меня наружу, на перрон, и я тут же жадно глотнула воздуха, надеясь, что он хотя бы чуточку свежее, чем в купе. Увы, мои чаяния не оправдались: воздух был влажным и теплым, да еще и «ароматизированным» дымом.

Полицейский спросил мое имя, затем просмотрел мои документы, которые ему передал контролер, и уточнил, не с юга ли я. Я покачала головой и поморщилась от запаха дыма; мне хотелось скорее сесть и выпить воды.

— Где вы родились? — задал еще один вопрос полицейский.

— В Тоглуане.

— Где именно?

— В Ригларке, — ответила я после непродолжительной заминки.

— На какой улице?

— Как так можно? — возмутилась Нереза. — Бедная эньора еле на ногах стоит, а вы ее донимаете! Совесть у вас есть?

— Насчет моей совести не переживайте, — отозвался полицейский, продолжая внимательно меня изучать. — Так в каком районе Ригларка вы родились?