Котел бурлил, а я смотрела, как проварился болиголов. Что-то он в последнее время вообще никакой. Я выловила его ложкой и снова бросила в котел, беря с полки банку с сушеной цикутой.
– Цикута. Или вёх ядовитый, – диктовала я, помешивая зелье и добавляя содержимое банки. – Растет в болотистых низинах и в марях. Даже при высушивании сохраняет свои ядовитые свойства. Она вызывает судороги, слюноотделение, потливость, частое опорожнение кишечника и мочевого пузыря. Так что, когда говорят, что по нему кипятком писают и слюни пускают, не факт, что речь не идет об отравлении…
Я принюхалась к зелью, видя, как оно закипает. Ничего так получилось. Наваристое…
– Симптомы нарастают в течение десяти часов. Так что если вы слабонервный отравитель и не хотите смотреть на мучения, то цикута – отличный выбор, – продолжала я с улыбкой. – Если вдруг вы решили простить, вам стало жаль несчастного, то под рукой нужно иметь сорбент.
Кто-то хихикнул.
Внезапно зеркальце в кармане выдало мелодичную трель. Это было мое средство связи. Кто -то использует хрустальные шары, кто-то медальоны. Я же полюбила зеркала. Ну не люблю я разговаривать с носатыми личностями. А шар очень деформирует изображение. Даже я в шаре выгляжу, словно гордый орел.
– Одну минутку, – улыбнулась я, видя в зеркальце туман. – Да, да, я вас внимательно скушаю…
Кто-то хихикнул, а я отошла к окну, поглядывая на зелье краем глаза.
– О, мисс Альма, – послышался старческий голос. В этот момент внутри все оборвалось. Я узнала голос нянюшки, миссис Виральд.
Первой мыслью было: “Что-то случилось с ребенком!”. А я поймала себя на грани обморока.
– Я хотела бы с вами поговорить… – послышался голос миссис Виральд. – Срочно…
– У меня урок, – прошептала я, кивая в сторону студентов.
– Мисс Альма… Я прекрасно знаю ваше расписание, – послышался голос нянюшки. – И если бы не случилось нечто очень плохое, я бы не стала связываться с вами во время пары!
Глава 8
Голос нянюшки был какой-то слабый… Словно, говорила она через силу. Я мысленно прогнала через себя тысячу ужасов, которые могли приключиться.
Аудитория, оставшись без присмотра, зашумела, а я осмотрелась и грозно произнесла: “Тишина!”.
– Простите, это я не вам, – нервно улыбнулась я, видя бледное лицо няни.
Я снова обернулась на аудиторию, которая снова стала шуметь. Но уже с опаской.
– Так, быстро достаем листочки! Самостоятельная работа! – скомандовала я. – Убираем, убираем учебники…
– Ну не-е-ет, – заныли студенты, а лица у них стали кислыми-кислыми. – Мы же не гото-о-овились… Так нечестно…
– Честно – честно! – ответила я, прижав зеркальце к груди. – Пишите! Вопросы на доске.
Я взмахнула рукой, и на доске появилось задание для первого курса. Там легкотня! Пусть вспоминают материал. Повторенье – мать учения!
– Да, да, я тут, – взволнованно прошептала я в зеркальце, выходя из аудитории.
Там послышалось шуршание учебников. Скоро у меня на столе будет стопка одинаковых работ. Но, может, хоть так они что-то запомнят, пока списывают.
Мои шаги отдавались от стен Академии, а я направлялась в тихое укромное место возле окна.
– С Мией все в порядке? – прошептала я, замирая в предчувствии ответа.
Нянюшка закашлялась, а я за эти секунды пережила две морально – клинические смерти.
– О, да, – заметила миссис Виральд. – С девочкой все в порядке. Просто я себя плохо чувствую… У меня что-то сердце …. колет…
– О, боги, – прошептала я, глядя на бледное лицо няни. Я услышала голос Мии: “Нянюшка, смотри, как я нарисовала!”.
– О, дорогая, это очень красиво, – простонала миссис Виральд. И тут я поняла, что все серьезней некуда.