В земной жизни такая роскошь была мне практически недоступна – там были учеба, работа, снова учеба и опять работа. А в промежутках: сделать уборку, проверить контрольные студиозов, постирать, погладить, проверить курсовики и купить продукты. Затем приготовить из них еду и проследить, чтобы поела Васька, которая вся в высоких материях и без моего контроля питается одной пиццей. Но едва успела переделать все дела и завалиться спать, как уже пора вставать и вперед по кругу - работа, учеба, уборка. Бр-рр. И это у меня еще ни мужа, ни детей нет.

Представив себя в халате и стоптанных на бытовом фронте тапках с парочкой карапузов и мужем-лежебокой в комплекте, я содрогнулась и спросила у развалившейся на моей подушке Тучки:

- Вот ты как относишься к мужьям, детям и кастрюлям с борщом?

Получив в ответ презрительный игнор, я мстительно почесала собачонку за ухом и быстро отдернула руку, пока не схлопотала зубами по пальцам. Несмотря на некоторое потепление в наших отношениях, наглая собака так и не давала мне себя потискать, как положено всем порядочным домашним животным ее вида. При этом, зайдя вчера к Огуреллу узнать насчет прачечной, я в полном шоке узрела, как эта мелкая прохиндейка с довольным видом сидит на огромных коленях огра, подставляя бока под его толстые пальцы. А милаха Огурелл наглаживает её и нежно воркует.

Конечно, я сознавала, что собака имеет право любить одних и ненавидеть других, все равно мне было и непонятно, и даже обидно, что в Тучкиной шкале ценностей я стояла где-то позади коврика возле двери, об который она сегодня утром вытирала лапы.

Ну и ладно, зато в остальных делах почти порядок – меня приняли на работу в МАИ, значит, половина желания исполнена. Плюс - совсем рядом имеется молодой и очень красивый ректор, который вчера совсем непрозрачно намекнул о своем ко мне интересе.

- Поняла, Тучка? У него ко мне интерес! – сообщила я собаке, так как больше поделиться эмоциями мне было не с кем – на всем женском этаже общежития жила я одна.

Огурелл обещал, что со дня на день начнут прибывать другие преподаватели, и я с нетерпением и некоторой тревогой ждала встречи с коллегами. Но пока моими единственными собеседниками были здоровяк огр и Тучка-вреднючка. Естественно, женские секреты я рассказывала только своей лохматой подруге. На мои слова собака неожиданно подняла голову и зарычала, оскалив мелкие зубки.

- Тучка, ты чего? Это же ректор - молодой и красивый. Самое то для выполнения второй части желания, – я укоризненно покачала головой. – Ты что, не хочешь, чтобы я домой вернулась?

Клянусь, в этот момент собака посмотрела на меня так, будто пальцем у виска покрутила. Затем тяжко вздохнула и перелегла ж… э-э, хвостом в мою сторону.

- Ну извини, дорогуша. Не знаю, что у тебя в голове, но мне домой надо - у меня там Васька неприсмотренная осталась, студенты и личная жизнь, – разозлилась я.

Увы, про личную жизнь я слегка преувеличила. Дальше походов в кино и не слишком бурных обжимашек мы с Димой, аспирантом соседней кафедры, за три месяца наших недоотношений так и не зашли.

Меня это немного напрягало и заставляло раз за разом возвращаться к своему первому, не слишком позитивному любовному опыту. Отвратительному моменту, когда Берг, холеный преподаватель сопромата из Австрии, ставший моим первым мужчиной, после единственной совместной ночи просто сбежал, пока я спала, оставив на своей подушке двести евро и новенький лифчик с гигантским пуш-апом!

Я тогда долго рыдала и все не могла понять – зачем он лифчик-то оставил? Намек, что у меня недостаточно большая грудь?